Тесса де Лоо - Близнецы

Сто шестьдесят раненых лежали в мокрой траве; вызванные в срочном порядке санитары по узким сходням заносили их одного за другим на судно. К Анне обратилась промокшая до нитки супружеская пара:

— Раненый, которого только что погрузили, наш сын. У него с собой пистолет. Мы боимся, что он покончит собой. Мысль, что война проиграна, ему невыносима…

Она пообещала, что будет за ним присматривать, и отправилась на поиски своих чемоданов. Издалека она услышала, как хор голосов громко скандирует ее имя:

— Сестра Анна из отделения 3-С, мы здесь!

Напоминало «Missa Solemnis», [91] «Торжественная месса» (лат.). пассажи которой доносил до нее ветер. Она помчалась на звук, огибая раненых, пока не нашла своих подопечных. Они отказывались идти на корабль без нее. В обнимку с протезами они сидели в кружок на траве и сторожили ее чемоданы. Их сестра, ее пациенты — за прошедшие месяцы они стали одной дружной семьей и вместе должны были взойти на борт.

Справившись с заданием, санитары растворились в воздухе, оставив Анну одну на переполненном корабле. Вокруг бессистемно лежали раненые. Ей в помощь наспех наняли пятерых женщин без всякого образования и опыта, снабдив их фартуками и шапочками. Считалось, что, если они женщины, то должны обладать природным даром по уходу за больными. Очень скоро, однако, их таланты раскрылись совсем в другой области — у них было собственное видение своих задач. Когда Анне требовалась их помощь, чтобы раздать катетеры, лекарства, еду, она, после долгих поисков, находила их в объятиях какого — нибудь солдата. Всю войну они были соломенными вдовами, теперь же брали свое под благовидным предлогом, что таким чудодейственным лекарством оказывают благодеяние беднягам, покалеченным в борьбе за родину — может, даже смертельно.

Анна вынуждена была разрываться на сто шестьдесят частей: одна меняла повязки, другая помогала опорожняться, третья измеряла температуру — все происходило в ускоренном темпе немого кино. По ночам эти частички ее не в состоянии были слиться воедино и продолжали выполнять свои обязанности. Спустя два дня Анна с красными от усталости глазами еле-еле переставляла ноги. Никто, кроме герра Тюпфера, высшего офицера СС, потерявшего ногу на венгерском фронте, этого не замечал.

— Вы сейчас упадете, — заключил он, усаживая ее на стул, — присядьте.

Опираясь на костыль, он по-генеральски огляделся вокруг и, повысив голос, обратился к своим офицерам:

— Вот что я вам скажу. У сестры Анны силы на исходе. Ей нужно поспать. Необходимо найти несколько ходячих добровольцев, которые могли бы ее сменить. У нее есть список, и она подскажет, где кто лежит, — это вопрос организации.

Аудитория кивнула в знак согласия.

— Второе, — продолжал Тюпфер, — в моей каюте пустует кровать. Я предлагаю ее сестре Анне. Если у кого-то есть возражения, пусть выскажет их прямо сейчас. Несдобровать тому, кто заикнется об этом лишь завтра утром. Пуля в лоб ему обеспечена. Ясно?

Он отвел ее в свою каюту и бережно укрыл. Анна тотчас заснула. Очнувшись, она обнаружила заботливого Тюпфера рядом с собой — тот забился в угол и даже во сне держался за край кровати, чтобы невзначай на нее не скатиться. Собственную постель он уступил умирающему, хрипло изрыгавшему какую — то бранную абракадабру.

Следующим вечером они причалили в Линце. Громадное темное здание семинарии, в котором предполагалось развернуть временный госпиталь, высилось под дождем, подобно непреступной крепости. Когда поддерживаемый Анной туда приковылял герр Тюпфер и в качестве оружия пустил в ход свой голос, дверь приоткрылась. В дверном проеме появился заспанный толстяк в кителе, накинутом поверх шелковой пижамы, и недовольно на них посмотрел.

— Ах да, корабль с ранеными… — Он почесал в затылке: — Но их сперва следует обработать от вшей.

— Грязная свинья! — заорал Тюпфер, выходя из себя от подобного невежества и некомпетентности. — Обработай себя для начала, у нас вшей нет, мы из приличного госпиталя. Если ты немедленно не обеспечишь нам постели!..

Дрожащими руками толстяк распахнул двойную дверь.

Внутри все было приготовлено; в бывших классных комнатах, просторных залах, стояли деревянные стеллажи с мешками соломы. По крайней мере, раненые снова обрели постель. После разгрузки корабль незамедлительно покинул гавань, прихватив с собой и суррогатных сестер, довольных своей сверхурочной работой. Анна опять осталась одна. Все пытались поспать, она тоже — посередине зала, сидя на большом столе, опустив голову на скрещенные руки. Ночью Тюпфер проснулся.