Жоржи Амаду - Большая Засада

Три месяца Фадул безвылазно сидел в Большой Засаде, со времени праздничного прибытия первых товаров, привезенных с первым караваном, возвращавшимся из Такараша. Солидный и разнообразный груз: от сушеного мяса до холщовых и ситцевых штанов, от кашасы до льняных катушек, от муки до дроби для винтовок, — от такого разнообразия глаза ломило. Чтобы приобрести товар в таком количестве, он потратил все свои сбережения и еще остался должен. Настоящий магазин, наполовину бакалейная лавка, наполовину — галантерейная, пусть даже маленький, — это все равно не чемодан бродячего торговца.

Чтобы помочь ему разгрузить и расставить это великолепие, прибежали все мужчины и женщины — те немногие, что жили здесь или были проездом. Не больше двадцати человек, если пересчитать по головам, присутствовали в день торжественного открытия. Фадул, отпраздновав это событие полудюжиной петард и бесплатной кашасой, пущенной по кругу, сразу же начал торговлю.

Только когда запасы начали истощаться, он решил выделить два-три дня, чтобы пополнить их на рынках Ильеуса и Итабуны. У него уже появился опыт в том, что касалось закупок: он понял, какие товары быстрее расходятся, какое нужно количество, какие марки любят покупатели. Хорошо покупали вяленое мясо, кашасу и рападуру, но из дюжины холщовых штанов продалось только две пары, да и то по сниженной цене. Зато он продал все ситцевые штаны, а было бы больше — улетели бы и они.

Глубокой ночью, заперев дверь, чтобы никто его не увидел, при свете фонаря Фадул пересчитал кипу денег — это были мелкие банкноты, грязные, рваные, стиранные мылом. Он вытащил из загашника большой красный шейный платок и положил туда кредитки на манер наемных работников — он научился этой хитрости еще в бытность бродячим торговцем. Он завязал его на узел и подвязал шнурком в глубине правого кармана брюк. Что касается монет, то их было много, медных и никелевых. Фадул рассортировал их по достоинству, завернул каждую горку в бумагу и положил в кожаный мешочек, который подвязал к поясу под рубашкой. По тропинкам и большим дорогам окрест Змеиной реки из уст в уста полетела слава о богатстве Фадула Абдалы — о припрятанных деньгах, бриллиантовых перстнях, старинных золотых монетах. Некоторые даже говорили, будто видели фунты стерлингов, — сверкающие, они слепили глаза. Они даже представить себе не могли, что в платке и мешочке лежит весь капитал Турка, все его сбережения, все, чем он владел, помимо товаров, оставленных в магазине.

Обслужив утренних посетителей, он повесил на видном месте перед магазином объявление, тщательно выведенное большими буквами на крышке от обувной коробки: «Закрыто ввиду отсутствия хозяина». Заперев две двери магазина изнутри деревянными досками и на ключ вход со двора, он заткнул за пояс револьвер и за компанию с Зе Раймунду, который гнал с фазенды Аталайа многочисленное стадо, оправился в путь до Такараша — две с половиной лиги хода.

В гости к куме, некой Зелите, работавшей на станции, с ними поехала еще и Корока. Худющая, высохшая, она почти ничего не весила. Зе Раймунду пристроил ее между двумя мешками с какао на спине у Полной Луны, покладистой и сильной ослицы, ведущей стадо. На нагрудном ремне и на седле у ослицы позвякивали бубенчики. Корока ехала с таким надменным видом, будто была женой управляющего или любовницей фазендейру. Фадул, с торбой на плече, вовсю веселился, предчувствуя удовольствия, которые ждут его в Итабуне. И только в поезде, когда захотел очистить апельсин, он понял, что забыл в Большой Засаде свой знаменитый перочинный ножик.

В первые два дня отсутствия Фадула ничего серьезного не произошло. Разгрузив животных, погонщики со своими помощниками направлялись к кабачку Турка. Так они называли магазин Фадула, построенный из дерева, относительно дешевого материала, в ряду глинобитных хибар, получившем название Ослиной дороги, — потом в течение многих лет его называли Передней улицей. Тисау Абдуим тогда еще не жил в Большой Засаде — вскорости он построит здесь первый дом из камня и извести и устроит в нем кузницу. А тогда еще магазин был главным строением поселка.

Погонщики и помощники приходили потные, покрытые пылью и грязью, их мучила жажда, им нужен был глоток кашасы, чтобы восстановить силы, побороть жару или холод. Они натыкались на объявление, и если среди них был кто-то умеющий читать и подписывать свое имя, то он разъяснял сообщение остальным, если нет — они узнавали новость от проституток. Промеж брани и хохота они обсуждали турка-обманщика, который бросил их в самый неподходящий момент, чтобы пополнить запасы.