Хаймито Додерер - Слуньские водопады

Не то чтобы у Дональда были неполадки с сердцем. Но он рано стал чувствовать известную неудовлетворенность на футбольном поле, хотя никогда не играл в нападении, а лишь в защите, впрочем, и в защите ноги, конечно, играют немалую роль, при прорыве противника, например, или когда возникает опасность, что судья вот-вот свистнет: «офсайд».

Но тут рано сказалась решающая черта в натуре Дональда: он никогда, собственно, не испытывал потребности, умножив свои усилия, избавиться от чувства неудовлетворенности. Тяга к максимальному сопротивлению пожирает всю жизненную силу человека, и ее уже недостает там, где она должна была бы найти подлинное свое применение — черт неправедного и упорного желания не владел им. Дональд бросил футбол, куда-то зашвырнул клюшку. На свете много важных дел, в которых другие за ним не поспеют. В математике, к примеру, или в начертательной геометрии. Да и в верховой езде он, конечно же, многих и многих оставит позади.

Затянутые дымкой луга Пратера, так мы это называли выше. Именно так должен был их воспринимать Дональд, и прежде всего по утрам уже склоняющегося к осени лета. Мощь солнечных лучей вытягивала из глубин этой лесной и луговой почвы влагу, напоенную дыханием буйной растительности, туманом такие испарения нельзя было назвать, но все же, где бы солнце ни коснулось земли, верхушек деревьев или травы на лугах, эти испарения сообщали его лучам молочно-белесую мягкость. И начиналось это уже в саду перед домом и на дорожках, тянущихся вдоль Принценалле. Такая аура для Дональда странным образом связывалась с ароматом выпитого за завтраком чая, а также с терпким запахом дубового корья на ездовых дорожках. Это было дуновение несказанной аппетитности и чистоты, как бы высшего порядка. Сильнее всего оно чувствовалось в Криау, на нескончаемых лугах, где находились площадки для гольфа.

Дональд двигался теперь по линии наименьшего сопротивления и к тому же в своей излюбленной компании: его отец и Хвостик. Побоку все упражнения в языках — здесь они говорили только по-английски. Вдумчивая осмотрительная игра («луговой бильярд», как Хвостик называл гольф), небо, простершееся над лугами — и каким-то необъяснимым образом тянувшееся за Дунаем, главной водной артерией Австрии, — чистые клюшки, которые они выбирали и которыми действовали: все это порождало спокойное и радостное удовлетворение. Блаженное чувство с головы до пят охватывало человека. Где бы еще такому взяться? Здесь же оно было следствием немалых спортивных волнений и неожиданностей. Всем троим доставляло удовольствие, закончив игру, уютно посидеть за чашкой кофе в соседнем молочном кафе. Кельнерша в белом фартуке спешила к ним по усыпанной гравием дорожке, предосеннее солнце освещало столики. Для Дональда здесь проходила, так сказать, граница официального, цивилизованного Пратера; за нею начиналась бесконечная пойма реки с оврагами и болотами, зарослями кустарника и с гигантскими старыми деревьями. Тут глубоко в душе ощущалось звонкое течение времени, наверное потому, что оно текло медленно, не проносилось, не мчалось стремглав. Человек не был добычей времени, напротив, был его хозяином здесь, в саду при молочном кафе, перед которым вздымались ветвистые кроны деревьев, а над ними алело вечернее небо.

Площадка для гольфа помогала Клейтонам завязывать различные приятельские и светские отношения (во всяком случае, больше, чем несколько шалая верховая езда Харриэт), главным образом в кругах крупной буржуазии. Так называемый «высший свет», разумеется, в таком буржуазном клубе отсутствовал. Не говоря уж о том, что венское общество — «высшее», «среднее» (крупные чиновники) и «смешанное» (предприниматели и промышленники) — никогда не отгораживалось от иностранцев китайской стеной, как некогда в патрицианских ганзейских городах на севере; Клейтонам повезло и в том смысле, что они были англичанами (к тому же не слишком типичными), ибо в ту пору английский образ жизни, давно уже просачиваясь на континент множеством мелких ручейков, покорил его себе. Англоманы забавляли уже Иоганна Нестроя, а с 1900 года, да и много позднее, на всех теннисных кортах счет вели по-английски, английские же термины были приняты при игре в крикет и в футбол.

В то время когда Дональд окончательно переехал в Вену, чтобы поступить в Высшее техническое училище — следовательно, в 1898 году, — у него умерла мать. Причину смерти, как положено установленную врачами, венский кучер Клейтонов, а также садовник с Принценалле среди своих излагали иначе, в какой-то мере метко: «Наша хозяйка умерла от истощения».