Владимир Орлов - Останкинские истории (сборник)

О том, какие средства заезжали или заплывали в Пузырь снизу, можно было лишь гадать, наверное, там были цистерны, думпкары и вагоны-холодильники. Минут через сорок выяснилось, что складывается или направляется Пузырем безостановочная система въезда-выезда и циркуляции грузопотока. Без заторов и досадных остановок. Автомобили все прибывали, а из назначенных проемов выезжали тяжелыми. Выныривали из Пузыря вертолеты и неслись к складам. По всей вероятности, Пузырь обладал свойствами, позволяющими ему безболезненно воспринимать работу летательных аппаратов. И погрузочные механизмы (или что там?) трудились в нем стремительно и задорно.

Словом, праздник отшумел и пошла рутина. Иноземцы и почетные гости сошли с трибун, отобедали еще раз в историческом зале и принялись разлетаться. И на рутину приятно поглазеть, если у тебя нет иного увлекательного занятия. А потому зеваки на бульварах все же оставались: вдруг что-нибудь сломается или какой казус произойдет. Естественно, не покидали постов люди со списками в руках, ночные переклички не были отменены.

Как и предполагалось, в ночные часы грузопотоки усилились. Прожекторы рвали тьму бесснежного города. И сам Пузырь будто бы светился, и гул стоял в Москве от моторов, колес и гусениц тяжелого транспорта.

Но какими бы способностями или оснащениями ни обладал Пузырь, рутина-то пошла наша, отечественная. И тут уж без всяких безалаберностей обойтись было никак нельзя. Да и без безалаберностей ход выгребания содержимого Пузыря мог вызвать у московских жителей недоверие. Но пока, во вторник, в среду и в четверг, безалаберности шли мелкие. А ждали крупных. И уж не безалаберностей даже, а безобразий. Чтобы можно было душу отвести, выразиться, осуществляя свободу слова, и ткнуть пальцем в кого следует. А то все протекало как-то не по-человечески. Подозрительно складно протекало. Будто у кого-то состоялся сговор с Пузырем.

В пятницу снова понабилась на бульварах публика. Прибыли наблюдатели от самых разных движений и товариществ, естественно, и бывший соцсоревнователь Свержов из Лиги Облапошенных. Динамиками объявили, что показательно раздавать будут по спискам и номеркам именно ночных очередей с перекличками. Будто бы они, перекликавшиеся по ночам и водившие вокруг костров хороводы, растрогали Пузыря верой в него, и он распорядился одарить их. По другой версии, растроганный якобы Пузырь был ни при чем, а прибившиеся к перекличкам хлопобуды оказались столь влиятельными в сферах и структурах, что и выбили показательные дары для себя и уж ради приличия — и для остальных очередников.

В оцеплении у товарных проемов образовались ворота, уполномоченные Возвышенного управления Справедливой Раздачи в униформных куртках типа «Аляска» китайского пошива выкатили из Пузыря на автокарах коробки, ящики, цветные пакеты, ларцы, сундуки, мешки, мешочки, свертки. И показательная раздача началась. Совершалась она блистательно быстро. И раздатчики были хороши, расторопны и сноровисты. И очереди вели себя благонамеренно-послушно, не лаялись из-за номеров в списках, не выясняли базарно, почему кому-то выдают коробку, а кому-то целлофановый пакет, не клянчили у Пузыря льготных добавок, ссылаясь на косоглазие, а двигались молча, будто ленты транспортеров. По наблюдениям Шеврикуки, лишь Любохват с Продольным своей суетой создавали мелкую толчею и нервозность. Они перескакивали из очереди в очередь раз пять и повсюду отоваривались, надо полагать, преуспели в перекличках.

За час с четвертью с показательной раздачей было закончено. Уполномоченные в униформе поклонились публике, пожелали всем хорошего аппетита и поблагодарили за терпение. Ворота в оцеплении исчезли. Минуты три все стояли молча. А потом в толпах начались ропоты разочарований. Разочарования эти имели несколько причин. Во-первых, раздача прошла опять же рутинно. Никого не потешили, не ввели в возбуждение социальных удовольствий и надежд. Даже духовые оркестры и те не гремели. И шутихи не трещали и не дымили. Словно бы, как четверть века назад, выдавали в домоуправлениях пакеты с пшеничной мукой. Другие разочарования были обращены в глубины собственных натур досадующих. А они-то что же прохлопали? Час с четвертью — и все! Небось столько невостребованных к раздаче даров осталось в недрах Пузыря, и пойдут куда-нибудь налево, а они поленились ночами поотмечаться в списках! Третьи разочарования вызвали распотрошенные упаковки даров Пузыря.