Анатолий Курчаткин - Чудо хождения по водам

– Нет, мне нужно сейчас. – В. не мог откладывать разговора. Что там еще случится за три часа. – Я надеюсь, что ненадолго вас задержу.

– Слушаю вас, – словно вздохнув, произнес отец настоятель, делая шаг обратно к В. – Только в самом деле недолго.

Но как это все, чтобы не бестолково, с чего начать, какими словами, смятенным вихрем взвилось в В.

– Мне бы хотелось знать… – начал он. Нет, не то. – Видите ли, я… – При чем здесь “видите ли”, возопил он про себя.

Священник нетерпеливо, однако с профессиональной выдержкой взирал на него. Надо полагать, косноязычие исповедников было ему вполне привычно. Только В. намеревался не исповедоваться.

– Вы, наверное, слышали об этом случае на Запрудном, – приступил В. к своему объяснению заново. Кажется, так было более верно. – Человек по воде… яко посуху. По телевизору еще все показывали.

– А, да-да, слышал, – священник оживился. – Прихожанка одна моя как раз там была, рассказывала. По телевизору тоже видел. И что?

– Мне нужно знать, как церковь относится ко всему этому, – поторопился ответить В. – Как вы конкретно?

– Никак, – священник равнодушно пожал плечами.

– Никак? – В. почувствовал, что вновь теряет обретенную было устойчивость и его сейчас опять понесет в косноязычие. – Почему же?

– А почему церковь должна к этому как-то особенно относиться? – На этот раз священник не пожимал плечами, но было ощущение, что пожал.

– Как же… – Не ожидал, никак не ожидал В. подобного развития разговора. – Вы все же сталкиваетесь с такими вещами.

– Впервые в жизни, – с прежней короткостью ответствовал священник. Но, видимо, потерянное лицо В. заставило его ощутить неловкость. – А почему это вас так волнует? – спросил он.

Дышащая холодной мглой бездонная пропасть зияла у ног. В. зажмурился – и так, с крепко смеженными веками, ступил вперед.

– Да это я и есть тот, кто по воде, – сказал он, внезапно охрипнув.

Впервые за время, что они разговаривали, в глазах священника возник интерес.

– А, вон что, – проговорил он. – Понятно теперь. И вы этим обескуражены. Еще бы. Кто бы ни был.

– Я не обескуражен! – воскликнул В. – У меня вся жизнь рухнула. Жил и… нет жизни! Я теперь все равно как в пустыне.

– Странно было бы, если бы по-другому, – отозвался священник.

В. летел, летел в клубящуюся холодной мглой пропасть, и не было ей дна.

– И еще я, судя по всему, – все так же охрипшим голосом сказал он, – могу исцелять. И вижу прошлое. И удаленное на расстояние. Ни с того ни с сего все это… Вдруг. Что это все значит, может церковь мне объяснить?

Священник внимал ему, как если бы В. повествовал о чем-то если и не обыденном, происходящем сплошь и рядом, то все же отнюдь не сверхестественном, и что-то снисходительное сквозило в том интересе, что было загорелся в его глазах, когда В. открылся. Словно В. открылся в какой-то несущественной болячке, в не стоящем особого внимания проступке.

– Но только не ждите от меня чего-то похожего на научное объяснение, – произнес священник. – Понимаете?

– Конечно, конечно, – ничего пока на самом деле не понимая, поспешно подтвердил В.

Объемный, кругло раздутый, траченый черный портфель вдруг оказался в руках у священника. Священник ступил в сторону и поставил портфель на пол – словно освобождая себя от груза, который будет препятствовать ему сейчас в его объяснениях.

– Такое вам послано испытание, – развел он перед собой руками и, сведя их, переплел пальцы. – Искушение такое. Кому что, а вам эти способности. Кому болезнь посылается, кому нищета, кому бездомье, кому слава. И слава, да, тоже тяжелое испытание, искушение славой – о, страшная вещь. Не позавидуешь, на самом деле…

– Но это все обычное, житейское, это много кому дается! – едва не в отчаянии перебил его В. – А это… это же… – Он не мог найти подходящего слова.

– А может, это через вас – в поучение миру, – не обратив внимания на его восклицание, продолжил священник. – Или, опять же, в испытание. Может быть, и так. Не нам, людям, судить, мы не знаем. Вы, простите, крещены?

Второй раз за последние пять минут В. пришлось сообщать о своем детском крещении. Где-то годика в два, во время какой-то тяжелой его болезни, когда уже казалось… – история, что за пору детства и отрочества излагалась ему при случае тысячу и один раз.

– Но в церковь, я понимаю, не ходите? – более утвердительно, чем вопросительно, осведомился священник.

– Не хожу, – подтвердил В.

– А как вы можете быть уверены, что это все вам от Бога, а не от дьявола?