Владимир Колковский - В движении вечном

И сделаешь ее как положено, и еще подружек всех лучших до конца смены обежишь на объединении, поприветствуешь каждую, за жизнь от души поболтаешь… И радиоузел собственный, между прочим, на головном предприятии имеется. С самого утра запускают ребята в цех музычку, самое свеженькое всегда, самое хитовое… Эх, хороша, хороша ты была жизнь да под музычку!

А кто виноват?

Кто виноват в том, что так вышло?

Сама и сама, прежде всего. Говорила же мать, и отец говорил:

— Не заедайся, Тамара, с начальством! Знай, помни себя, свое место…

Так нет же, обязательно и на собственной шкурке тоненькой нам хорошенько прочувствовать нужно то, о чем люди пожившие с самого детства твердят. Дернул черт под руку, вякнула разик-другой на собрании сменном «не по Семенычу» — вот и сиди теперь на роботе этом от гудка до гудка без просвета, парься-мытарься…

Это ведь только вначале им так говорили: он, мол, и сам будет гладко крутить, а вы только детали в кассеты специальные аккуратно закладывайте и на поток ставьте… Говорили, мол, еще и на ручной позавидуют… И зарплату сулили вначале ого, какую! — да только наяву оно точь-в-точь, как в той старенькой присказке сделалось:

«Кось, кось, лошадка хорошая, милая, косенька…» — пока в воз мужик с улыбочкой, ласково, а как запряг с головой в хомутину, так сразу: «Н-но, поехали!» — да вожжой, хворостиной в ошпару!.. И тащи-ка ты, скотинка, теперь сей воз да по полной программе.

Во-первых, почему-то уж очень часто заедают манипуляторы. Их надо постоянно поддергивать руками, не для женских нежных ручек это дело, тут бы и мужская сила еще как пригодилась. Потом вдруг и вовсе с руля сбоит, сдвинется в манипуляторах тех глупых, и они начинают накидывать детали на поток непрерывный «абы як»… И вот теперь необходимо каждую мелочишку поправить пальцами, иначе все переломает к чертям, а браковку-то сменный мастер тогда на кого, укажите, составит?

Угадали, правильно. На них же, конечно.

У робота ведь из зарплаты не вычтешь.

А еще вдруг загудит, содрогнется внезапно весь робот, металлом громоздким утробно грохоча, разлетятся детали, до винтика крохотного по огромному цеху… Ищи-свищи их тогда под столами, коленками лазай, собирай подчистую и назад аккуратно закладывай… И так вот! — так вот все свое рабочее время от гудка до гудка смену целую девчата и поправляют, и поддергивают, и ищут, и ползают… Не до хитов, не до музычки, куда там теперь, жить от такой маятни прямо не хочется.

Ну да ладно! Ладно уж, пускай бы хоть деньги платили… А как глянула первый раз Тамара в расчетный — волосы дыбом встали! Одни потери да браковки ползарплаты скушали.

И никому, никому нынче нет до них дела. Наладчики так те запрутся в своей угловой коптерке в подвале, дверь замком кодовым электронным наглухо захлопнут, и не достучаться тогда чужаку к ним вовеки. И разработчики-конструкторы ничем не лучше, эти товарищи как бы и вовсе сейчас не причем: «сдали-приняли», деньжата премиальные в кармашек спрятали, ну и с глаз долой из сердца вон… Сейчас вот, между прочим, еще целых три таких механических линии изо всех сил разрабатывают.

Только когда телевидение или начальство важное на смотрины в цех, только тогда они здесь. Только тогда они все! — все как один, уже задолго здесь… Изумительно, гладко работает тогда робот.

И технолога своего, закрепленного конкретно за роботом, у девчат очень долго не было. Игорек Короленко, технолог с участка ручной сборки забегал иногда, присматривал, только у него и на своей линейке работы хватает. Да и не спросишь с него по-настоящему; хоть и маленький человек Игорек Короленко на заводе по должности, но не в этом-то дело. «Сын» он, а у «сыновей, дочек и жен» на заводском объединении вне зависимости от их должности совершенно особый статус.

У Игорька, к примеру, батька «где-то там, на верху» и на уровне замминистра.

— Я сам с низов низких на такую горку взобрался и без блата всякого. Давай и ты сын, покажи-ка, на что способен. Считай, будто нет у тебя на верху толкача-батьки! — говорил он, и все это от Игорька знали.

Говорить-то говорил, да мало ли что сынок когда-нибудь вечерком веселым папаше под рюмашку нашепчет, и кто! — кто потом знает, с какой ноги назавтра поутру папашка тот встанет, власть такую имеючи… Совершенно особый статус у «сыновей, дочек, жен» и всей прочей такой братии на объединении, и посему для начальства любого в цеху Игорек Короленко всегда только Игорь Олегович.