Но нет, Люк будет сопротивляться. Он не позволит себе принимать происходящее как конец света. Он не поддастся тому, что до этой минуты казалось ему неизбежным превращением в подобие собственного отца… в его отца, который сказал бы сейчас со своим претенциозно фальшивым английским акцентом… Кстати, кого он хотел поразить? Все в семье знали, что Калеб был в Англии лишь однажды, в 1994 году, провел три дня в отеле в аэропорту Хитроу, на каком-то симпозиуме по теме «Человек в эпоху бесовских машин». Бесовских машин! Боженька милосердный. В 1994 году! Так вот Калеб, окажись он сейчас в коктейль-баре рядом с аэропортовским отелем «Камелот» в Торонто, сказал бы что-нибудь вроде: «Я попросил человека, стоящего у врат нового года: „Дай мне свет, и я без опаски шагну в неизвестность“. И тот мне ответил: „Ступай в темноту и вложи свою руку в десницу Божью. Это лучше, чем свет, и безопаснее, чем путь по известным дорогам“».
Рейчел будет смотреть на скальп Лесли Фримонта и думать, что он похож на огромную препарированную белую мышь. Или, может быть, крысу. Но крыс Рейчел не любит, потому что они кусаются, а мыши — они никогда не сделают тебе больно. Окровавленный скальп вовсе не испугает Рейчел. Глядя на этот скальп, Рейчел войдет в свое клиническое состояние, когда ты как будто заходишь в местную медицинскую лабораторию и надеваешь свежевыстиранный халат из тех, что висят там на входе и едва уловимо пахнут лавандой, и жесткая накрахмаленная ткань, прикасаясь к рукам, создает очень приятные тактильные ощущения, как это бывает, когда почешешь зудящее место на коже. Подумаешь, скальп! Это просто еще один опытный образец, который не сделает ей ничего плохого: он ее не обидит и не войдет в ее личное пространство, в этот невидимый круг диаметром в метр, который очерчивает ее тело, — в эту зону комфорта, нарушив границы которой он сможет к ней прикоснуться, или дыхнуть на нее, или внести изменение в температуру воздуха. Поэтому Рейчел не будет страшно. Она войдет в состояние повышенной возбудимости, оставаясь при этом спокойной. Она знает, что остальные напуганы, но не будет им говорить, что бояться не надо. Она уже научилась на собственном горьком опыте: людям это не нравится. Но что там может быть страшного, в мультяшной черной дыре Даффи Дака?
Час четвертый
Привет, я Чудовище
Карен смотрит на черноволосого снайпера с красным, покрытым волдырями лицом и руками в пятнах химических ожогов. Ее по-прежнему колотит. Стараясь унять дрожь в голосе, она спрашивает у пленника, прикрученного клейкой лентой к стулу:
— Ну и как тебя зовут?
— Сама догадайся, как меня зовут. На кого я похож, как ты думаешь? Может, я Джейсон? Или Джастин? Или Крейг?
Карен на полном серьезе пытается сообразить, на кого он похож больше: на Джастина, Джейсона или Крейга, — и тут же одергивает себя. Слишком быстро она успокоилась, слишком быстро вернулась в будничный режим. А ведь он, этот парень, и вправду считает, что совершил доброе дело, убив Лесли Фримонта. Карен становится любопытно, когда и где с Лесли сняли скальп, и удалось ли Таре, помощнице Лесли, сбежать.
— Чудовищам не нужны имена, — говорит Люк.
— Пусть это будет моим новым именем. Привет, я Чудовище.
— Очень смешно.
— Ладно. Меня зовут Берт.
— Вообще-то, Берт, нам бы стоило тебя пристрелить, — говорит Рик.
Берт спокоен, как слон.
— Ну пристрели, если хочешь. В каком-то смысле моя жизнь уже близится к завершению, но я стою на пороге великой тайны, которая уже очень скоро должна мне открыться.
Карен думает: А что, если Бог все-таки существует, просто он очень-очень не любит людей?
— Почему ты преследовал Лесли Фримонта? — спрашивает Рик.
— Он был обманщиком и шарлатаном. И получил по заслугам.
— А зачем ты убил остальных?
— Потому что я вижу достаточно, чтобы решать, кому жить, а кому умереть. — Он на мгновение умолк и обвел взглядом присутствующих. — И не надо делать такие лица. Они умерли потому, что их время пришло. Их предводителя больше нет. История вышвырнула их на свалку. Прошлое — это дурацкая шутка. Будущее за такими, как я. Я и то, что я делаю, — вот то, что останется и будет дальше.
— Кто умер и передал тебе полномочия Господа Бога?
Берт расхохотался:
— Вы прямо как дети. Ребята, пора повзрослеть. Люди, которых я застрелил, беспокоили Господа. Они его раздражали. Тратили его драгоценное время. Посмотрите на всю современную культуру. Посмотрите на американцев. Они как малые дети. Вечно просят о чуде, и «дай нам любви», и «Боженька, миленький, ты же видишь, как я старался». Но Господь создал порядок. Он создал рациональный мир. А мы донимаем Его беспрестанными просьбами о чудесах, и тем самым мы просим Его распустить саму ткань бытия. Мир бесконечных чудес превратился бы в мультипликацию. Но американцам пришлось поплатиться за свое навязчивое занудство. Они теперь, словно кряквы, попавшие в нефтяное пятно. Четверть миллиарда пропитанных нефтью крякв, которым уже никогда не взлететь. Я не знал, что сегодня случится этот нефтяной кризис, когда проснулся с утра и поклялся, что сегодня я все-таки доберусь до этого шарлатана Фримонта. Но жизнь иногда преподносит приятные и неожиданные сюрпризы.
Читать дальше