Джоджо Мойес - Девушка, которую ты покинул

Пол открывает дверь, залезает в салон.

— Я уволился, — облегченно вздыхает он и берет ее за руку. — Так куда едем?

Грег с невозмутимым видом открывает дверь.

— Привет, мисс Лив, — говорит он, словно только того и ждал, что она появится на пороге его дома. Пол помогает ей снять пальто, а Грег проходит в коридор, шикает на прибежавших поздороваться собак. — Я испортил ризотто, но Джейк говорит, что это не страшно, так как он все равно не любит грибы. Поэтому мы подумываем, не съесть ли нам пиццу.

— Пицца — это хорошо. Я угощаю, — отвечает Пол. — А то я тысячу лет никуда не выбирался.

Когда они шли, держась за руки, по Флит-стрит, то оба ошеломленно молчали.

«Из-за меня ты потерял работу, — наконец произнесла она. — И свой крупный бонус. И возможность купить квартиру побольше».

«Ты тут ни при чем. Я сам ушел», — ответил Пол.

— В кухне уже с половины пятого стоит открытая бутылочка красного, — поднимает бровь Грег. — Но это никак не связано с тем обстоятельством, что мне целый день приходится присматривать за племянником. Не правда ли, Джейк?

— Грег говорит, что в его доме около пяти всегда пьют вино, — доносится из соседней комнаты мальчишеский голос.

— Ябеда-корябеда, — отвечает Грег и поворачивается к Лив: — Ой нет. Пить я тебе не позволю. Только посмотри, что случилось, когда ты в прошлый раз надралась в нашей компании. Превратила моего чувствительного старшего брата в мрачного подростка-эксгибициониста с голой задницей.

— Должен тебе заметить, что ты не вполне понимаешь значение слова «эксгибиционист», — парирует Пол, провожая Лив на кухню. — Лив, тебе потребуется небольшая акклиматизация. Грег декорирует помещение по принципу «слишком много не бывает». Он не приемлет минимализма.

— На доме лежит отпечаток моей личности, и это не tabula rasa. [38] Чистый лист (лат.).

— Здесь очень красиво, — говорит Лив, рассматривая яркие стены, увешанные красочными эстампами и маленькими фотографиями.

Лив чувствует себя удивительно легко и свободно в этом уютном коттедже с оглушительной музыкой, бесчисленным количеством сувениров на полках, с ребенком, что лежит на ковре перед телевизором.

— Привет, — говорит Пол, входя в гостиную, и мальчуган тут же, словно щенок, переворачивается на спину.

— Папа. — Джейк смотрит на Лив, и она, заметив, что мальчик явно обратил внимание на то, что они держатся за руки, с трудом преодолевает желание отодвинуться от Пола. — Вы что, та самая девушка, которая была утром?

— Надеюсь. Если, конечно, за это время не появилось другой.

— Не думаю, — ухмыляется Джейк. — Я уж было решил, они сделают из вас котлету.

— Да. Мне тоже так показалось.

— Когда папа с вами встречался, то он даже побрызгался одеколоном.

— Жидкостью после бритья, — наклоняется поцеловать сына Пол. — Ябеда-корябеда.

Значит, вот он какой, Пол в миниатюре, думает Лив, и то, что она видит, ей нравится.

— Это Лив. Лив, это Джейк.

— У меня не так много знакомых твоего возраста, — протягивает руку Лив. — Поэтому прошу заранее извинить, если буду говорить не слишком клево. Но мне очень приятно с тобой познакомиться.

— Все нормально. Я уже привык.

Грег вручает ей бокал красного вина и переводит взгляд с нее на брата.

— И как прикажете это понимать? Неужели воюющие стороны заключили entente cordiale, так сказать, полюбовное соглашение? Вы двое что, теперь… тайные коллаборационисты?

Лив, пораженная несколько странной манерой Грега изъясняться, недоуменно смотрит на Пола.

— Мне плевать на потерю работы, — еще крепче сжимая руку Лив, спокойно произносит Пол. — И вообще, когда я не с тобой, то становлюсь противным и сварливым.

— Нет, — ухмыляется Лив. — Просто он только сейчас понял, что все время был не на той стороне.

Когда на Элвин-стрит появляется еще и Энди, бойфренд Грега, в крошечном домике их уже становится пятеро, но ощущения тесноты почему-то не возникает. Лив, которая сидит за круглым столом с башней из кусков пиццы, внезапно вспоминает о холодном Стеклянном доме на крыше старого склада и внезапно понимает, насколько он связан с судебным процессом, с ее в целом безрадостной жизнью, и ей не хочется возвращаться домой.

Ей не хочется смотреть в лицо Софи, так как она прекрасно знает, что должно произойти в самое ближайшее время. Она сидит в компании практически незнакомых людей, играет в разные игры, смеется их семейным шуткам и наконец понимает: возникшее в душе чувство постоянного удивления объясняется тем, что она вопреки всему впервые за долгие годы по-настоящему счастлива.