Николай Байтов - Думай, что говоришь

Вот он вылезает из красного «феррари» и снимает шлем. Там оказывается пышная накладная борода и красная шапка с белой ватной оторочкой. Его возводят на подиум, дают в руки бутылку шампанского, он стреляет пробкой и поливает всех кругом… Нет, смотри-ка, он не на первом месте, кто-то пришёл раньше него — вон там, видишь, выше стоит, тоже с бутылкой, которую зажимает пальцем, пуская пенящийся фонтан… Кто это? кто это?..

Снег потемнел. Старик включил телевизор, пощёлкал каналами, задержался: показывали Блакзайю. Какие-то контрабандисты… Мафия терроризирует туземцев… Вдруг он вспомнил про Ниилда, — что нужно позвонить насчёт него. Тяжёлый разговор, но — «нужно делать добро», — напомнила убогая Блакзайя.

Старик убрал звук. Изображение стало жестикулировать с удвоенной энергией. В сумерках быстро и резко плясали разноцветные пятна. Сырой ветер стукнул рамой на веранде. Чёрные доски, снег — лишь угадывались в сером воздухе… Отвернулся и набрал номер.

— Доктор, вы ещё не составили программу симпозиума?

— Вы имеете в виду — кто в Пи-Кэпиу от нас поедет? Составляю.

— Я вас прошу включить Ниилда.

— Гм… видите ли… Нет, хватит!

— Зачем вы так резко… Ведь в сущности…

— У нас есть два структуралистских доклада.

— Я же не часто прошу о нём. Раз в год — можно?

— Я больше не хочу быть посмешищем. Довольно того, что я держу его при кафедре.

— Ну, отчего же? В его подходе есть что-то… своеобразное по крайней мере… Если даже… Во всяком случае, это не сразу будет понятно. Вы же знаете, что Ниилд очень краток. Он сделает сообщение минут на пять — и настолько концентрированное, что аудитория…

— Нет. Не просите меня. Симпозиум, знаете ли, имеет свои вполне определённые цели. А вы хотите использовать его с такой стороны, которой у него и нет вовсе!..

Блакзайя кончилась, пошли религиозные мультфильмы.

В стеклянную дверь заглянула жена:

— А я думала, ты спишь…

Запнулся, но набрал другой номер, длинный.

Жена безмятежно села перед экраном.

— Глек! Вот так сюрприз! — воскликнул Ганн из Пи-Кэпиу. — Я уж забыл надеяться! Молчишь-молчишь… Сестра в порядке?

— Да… — поморщился и покосился, но продолжал твёрдо: — Слушай, пришли, пожалуйста, приглашение Ниилду.

— Понимаю… гм…

— Личное. Отправь факс на кафедру.

— Понимаю… Ладно, не волнуйся, я сделаю… Сам-то как?

— Нет, Ганн, знаешь… ещё лучше позвони ему прямо сейчас и скажи… Можешь?

— Да, могу, конечно… А он не обидится?

— На что?

— Ну вот, что — личное?

— Нет. Не обидится. Он и не поймёт этого.

— Ладно, решено… Сам-то как?

— Привет от меня, — сказала жена, рассеянно глядя в телевизор.

— Терция шлёт привет.

Ангелы пели и кружились в беззвучном хороводе, открывая круглые рты, как маленькие рыбки. Ветер качнул верёвку с бахромой сосулек, она стукнула о стекло снаружи. От этого стука темнота как будто вздрогнула и сплотилась наконец совсем близко.

Он посидел ещё минуту и вызвал такси.

— Я не понимаю… — начала жена.

Старый Глек встал. Он был такой длинный и прямой, что голова его сразу унеслась на высоту, недосягаемую для звуков и для взглядов. «Я тоже не понимаю. А может быть, вообще все дураки».

Ушёл из комнаты одеваться. Терция переключила несколько программ и нашла, где были упражнения на концентрацию.

«Значение ( здесь ты подставишь имя, которое расшифруешь ) для глобальной политики Ка́мана в последней четверти прошлого столетия трудно переоценить. Начиная с 79-го года от него поступали ежемесячные донесения под псевдонимом Текстуон. В них подробнейшим образом и с блестящим политическим комментарием, часто пророческим, описывалось всё, что происходило на высшем уровне управления Общины Скибов, — в так называемом Тайном Синоде. Благодаря этой информации, а также во многом благодаря удивительным политическим предвидениям ( имя ) были произведены Каманом две очень важные и благоприятные смены государственных режимов: в Раузитании в 88-м году и в Терре-Алмунде в 91-м. Кроме того, был без политических осложнений расторгнут устаревший и крайне невыгодный для Камана военный договор с Муавфо́ром в 92-м году. Последствия этой «рискованной, почти авантюрной», как тогда говорили, акции хорошо известны: освобождение громадных сумм, предназначавшихся на перевооружение, вызвало резкий экономический скачок Камана, так называемый «бум 90-х», — а затем тот стабильный расцвет и благоденствие, которые мы наблюдаем поныне. На самом деле, именно донесения Текстуона показывают и убеждают в том, что никакого «риска» — —