София Блейк - Шлюха. Любимая

— Салли, — позвала я, заходя в спальню, где голенькое тельце китаянки лежало без движения на смятых простынях. — What's going on here? Wake up, baby! Что ты с ней сделал?

Вместо ответа на мой вопрос, Рустем, уже одетый в брюки и рубашку, подскочил ко мне и врезал в прыжке ногой, да так, что дыхание у меня перехватило, и я грохнулась спиной вниз на ковролиновый пол. Счастье, что он еще не успел обуться — иначе этот удар, угодивший прямо в область сердца, возможно, лишил бы меня жизни. Лицо Рустема, нависшее надо мной, было страшным и безумным.

— Понравилось, сучка? — спросил Рустем, занося руку для удара. — Добавить? Или выебать вначале? А? Что? Не слышу!

Я не могла выдавить внятного звука — только корчилась и хрипела, поджав под себя ноги. Рустем стал срывать с меня одежду, делая это грубо и жестоко, как заправский насильник.

- Rustem, stop it, — Салли уже сидела на постели, и я заметила, что взгляд у нее какой–то странный, расфокусированный, а руки шарят вокруг себя, будто бы Салли искала что–то в темноте.

Когда на мне остались одни стринги, дар речи наконец–то соизволил вернуться.

— Ты сядешь, — прошептала я. — Если сделаешь это. Или за убийство. Уходи лучше, и я все забуду.

— Поверить бляди — себя наебать, — глумливо произнес Рустем, но раздевать меня перестал.

— Можешь не верить, — сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Сейчас тебе еще нечего предъявить, но потом будет уже поздно.

— Да я и не хочу тебя, — сказал Рустем, упруго поднимаясь с пола. — В Союзе пришлось бы тебя закатать в асфальт, в педагогических целях. А тут живи, только место свое знай, прошмондовка. Из–за такой как ты на хер надо жизнь свою портить?

— Рустем, почему ты бьешь Анну? — спросила Салли слабым голоском, продолжая совершать бессмысленные движения руками.

— Что ты сотворил с ней, Рустем? — спросила я, подтягивая к себе собственную одежду, которую нужно было срочно постирать.

— А что? — произнес Рустем, натягивая туфли. — Ты тоже не прочь втереться?

— Я никогда ее такой не видела, — сказала я. — Что ты ей дал?

— За щеку! — с готовностью отозвался Рустем.

Очень дурацкий разговор, подумала я, приподнимаясь, по-прежнему комкая у груди свои вещи. Что бы я ни сказала этому скоту, все как–то получается некстати, все приносит неприятности, оборачивается против меня самой.

— На клык! — продолжал глумиться Рустем. — Могу и тебе заправить аналогично.

Наконец, он полностью оделся, ущипнул Салли за грудь, хозяйски шлепнул меня по заду, достал из кармана рубашки черные очки и водрузил их на лицо. Я заметила, что у Рустема, как и у многих азиатов, очки удерживались не столько переносицей, сколько высокими скулами.

— Адиос, девчонки! — выходная дверь захлопнулась, отсекая Рустема от моей жизни.

— Анна, — позвала Салли, по-прежнему не вставая с кровати, — почему ты не одеваешься?

Я, не произнеся ни слова, отвернулась от китаянки и ушла в ванную. Включила душ, чтобы слезы смешивались с водой. Потом стала наполнять ванную, потому что знала уже, что в трудные минуты мне очень помогает погружение в воду. Возможно, это действует так же и на других людей — ведь все мы появились на свет из утробы, где околоплодные воды хранили и берегли нас, пока мы были никем, не мыслили, не существовали…

Незаметно для себя самой я уснула, а открыла глаза оттого, что Салли уже стояла обеими ногами в воде и пыталась опуститься между моих коленей.

— Что он тебе задвинул? — спросила я без всякого сочувствия в голосе.

— Кристалл, — Салли потупила раскосые глаза и наконец устроилась напротив меня.

— Ты что, наркоманка?

— Нет, что ты, — сказала Салли. — Я боюсь таких сильных вещей, это же не травку покурить.

— Тогда какого черта?

— Думала, сделать ему приятно, — пискнула Салли. — Он совсем немного сыпанул на головку…

— Идиотка, — произнесла я без выражения. Сердиться на китаянку всерьез было все равно, что сердиться на ветерок или на дождик.

— Из–за меня ты пострадала, — констатировала Салли.

— Молчи, овца, — сказала я, закрывая глаза. Что бы там ни случилось, виноватой во всем была только я сама. Ведь понимала же я, что представляет собой Салли. Понимала, но все равно доверяла ей, не ожидая, что подлянка с ее стороны все равно неизбежна.

Лучше с умным потерять, чем с дураком найти. Вроде и не забывала я это изречение, и старалась не общаться с недалекими людьми. Если бы такая как Салли была из наших, то я вряд ли сошлась бы с ней так близко. Экзотика, подумала я, вот что сыграло роль. А теперь пора с этим заканчивать — хорошего понемножку…