София Блейк - Шлюха. Любимая

— Сонечка, малышка, что с тобой? — шепчет Маша, присев на край моей широкой кровати из цельного дерева — именно такую просила я купить по телефону еще два года назад.

— А что со мной?

— Ты словно бы неживая, — говорит Маша.

— Почему?

— Не знаю, может быть, потому что ты одна. У тебя за все это время не появилось кого–нибудь стоящего?

— Стоимость, это главное, что меня интересует, Маша. Уверена я только в одном — что не появился мало стоящий. И, надеюсь, не появится.

Маша странно на меня взглянула и отправилась спать. Похоже, ей хотелось бы меня обнять и поутешать, как ручное животное. Мне же было бы приятнее, сбрось она халат и заберись ко мне под одеяло. Но я даже спросонья ощутила, что Машка вся излучает покой и удовлетворенность хорошо проведшей ночь самки. А с такой Машкой меня не располагало откровенничать.

Несколько раз мы с Борисом Аркадьевичем выезжали на просмотр нежилых помещений. Все это были подвалы или полуподвалы в состоянии, близком к аварийному, а также полуразрушенные склады и фабрики еще советских времен. Каждый раз какое–то обстоятельство перевешивало в сторону негативного отношения к покупке: то потолки едва достигали двух метров, то в помещении оказывались проржавевшие трубы с вентилями, или дорога к нему обрывалась, занятая новостройкой, а объезд был не заасфальтирован, и добраться ко входу в объект через снежные заносы не представлялось возможным. Я старалась не терять оптимизма и вдохновляла Бориса Аркадьевича, то комплиментами, то невинными поцелуями в щечку. Если я внушу ему, что найти подходящий вариант — дело чести для него — он что–нибудь разыщет, надеялась я.

Встретилась я и с Артуром, рекламным подмастерьем, который за два года вырос до заместителя собственного отца. Оказалось, что Артур теперь ведает множеством рекламных носителей по всей Москве. Цены на размещение рекламы тоже подскочили в разы, но Артур жаловался, что львиная доля доходов уплывает в лапы кого–то из людей мэра, и вдобавок работа перестала быть творческой.

— Наплюй, — провоцировала я его, сидя на кушетке в чиллауте ночного заведения под громким названием «Рокабилли» — своим клубным привычкам Артур не изменил. — Дались тебе эти позорные бабки из воздуха. Езжай на годик в Архангельскую область, поживешь в ските, напишешь бессмертную поэму или роман.

— Ты, Гиневра, вот что скажи, — наклонился ко мне Артур, — уже два года вопрос меня мучает, но только ты способна внести в него ясность.

— Что такое? — я была заинтригована, хотя и видела, что мои предложения насчет скита никак его не заинтересовали.

— Тогда, у меня дома на Хорошевке, я тебя трахнул, или нет?

— В самом деле, — подумала я вслух, — какая еще проблема могла завладеть твоим вниманием на два долгих года?

— Ну скажи, не будь стервой, — ныл Артур, — только честно!

— Ты меня не трахнул, — покачала я головой. — Честное комсомольское!

— Вот, я этого боялся, — помрачнел Артур. — Необходимо исправить этот позор.

Я так и знала, что это будет его следующей фразой. Господи, как я знала слова и действия мужчин наперед, и как это почти всегда было однообразно!

— Это я тебя трахнула! — заявила я, с торжествующей улыбкой глядя на него. — Оба раза сверху. Ты выл от счастья, как буйвол на весеннем лугу.

Признаться, мне не доводилось еще наблюдать поведения буйволов в брачный период, но тут интуиция мне подсказала, что избалованному городскому мальчику Артуру польстит аналогия с таким животным.

— Честно? — просиял Артур. — Не шути со мной, Гиневра!

— Я не шучу.

— Здорово! — Артур подхватил меня на руки и закружил, вызвав несколько недоуменных взглядов из темных закутков чиллаута.

— И я нормально себя вел? — сомнение все же не покинуло его, когда мы вновь опустились на диван.

— Ты, в самом деле, не помнишь? — удивилась я. — Ты был супер!

— Поехали ко мне? — сразу предложил Артур.

— У меня месячные, — сообщила я огорченно. — В другой раз, хорошо?

Он довез меня почти до самого дома — верная привычкам девушки из эскорт-сервиса, я старалась не светить мое настоящее логово, и пару кварталов шла пешком, не обращая внимания на легкую поземку и двадцатиградусный мороз. Модный в то время среди молодежи фильм «Матрица», его незамысловатая виртуальная реальность — всего этого было полно в нашем мире задолго до изобретения компьютеров. Ведь если ты уверен, что был близок с кем–то, имеет ли значение реальность самой близости? А если ты уверен, что счастлив, то какое имеет значение, сколько у тебя денег на самом деле? Выходит, вся мудрость жизни заключается в том, чтобы половчее развести себя самого…