София Блейк - Шлюха. Любимая

— Ну, немного… винтом вообще–то…

Все становилось на свои места: интеллигентная симпатичная девчонка в роли «обезьяны» — какой–то весьма искушенный и циничный негодяй растлил эту пташку и приготовил ее к новому поприщу, решила я и вновь оказалась не права.

В течение следующего часа Изабелла рассказала мне, что в старших классах гимназии потихоньку ширялись почти все, и они проделывали это с ее любимым мальчиком, кроме которого у нее вообще не было мужчин. Даже те, кто предложил ей работу за границей, ни разу не обмолвились о сексе, и она действительно не сомневалась, что едет работать с детьми.

К этому времени у меня уже был такой опыт общения с проститутками и стриптизерками, что щебетание юной питерской пташки вряд ли могло обмануть меня. По всему выходило, что Изабелла говорит правду, и это означало, что мне предстоит нелегкая задача.

— Лохматый, — сказала я, спустившись вниз к его машине. — Там в квартире сидит геморрой.

— Что это значит, Анка?

— Кто–то подсунул тебе проблему, от которой надо срочно избавляться, — сказала я. — Если ты не отошлешь ее в Россию, она не только не сможет нормально работать, но перепортит остальных девчонок и выпьет тебе немало крови. Я бы на твоем месте предъявила тому, кто ее сюда заслал. Первый раз встречаю кого–то, привезенного обманом.

— Мне говорили, что она выделывается, — сказал Лохматый без особой уверенности в голосе. — Может быть, она втянется в процесс?

— А ты пробовал привести ее на точку?

— Ну да…

— И что было?

— Она чуть в обморок не свалилась.

— И чего еще ты ждешь?

— Я думал пристроить ее в «Рандеву» — там ей могло бы понравиться. Все же танцы… а не тупая ебля на конвейере.

— Представь, что скажут Саня и Брюхо, когда услышат ее историю, — улыбнулась я одними губами. — На хрен тебе надо, чтобы тебя отчитывали, как Гриню?

— Н-да, — Лохматый вытер ладонью капельки пота с лысины. Я буквально чувствовала, как жадность борется в нем с осторожностью.

— Слушай, Анька, спасибо тебе, — сказал, наконец, Лохматый. И вдруг удивил меня: — Раз так, пойду я, попробую ее трахнуть, предложу денег… Все–таки она уже два дня со мной знакома…

— А если она не даст?

— Думаешь? Мне — и не даст?

Этот человек вполне серьезно рассчитывал, что способен понравиться напуганной девчонке, не желающей отдаваться за деньги.

— Не надо денег, — посоветовала я. — Свози ее лучше в ресторан или на пляж. А еще лучше — куда–нибудь на экскурсию, ей должно быть это по душе.

— Блин, времени нет ее обхаживать, — засомневался Лохматый. — Лучше забашлять…

— Ты слишком привык к проституткам, — сказала я, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — С Изабеллой нужен другой подход, забота и внимание, ласка… Пойми, не каждая дверка открывается золотым ключиком. Если у тебя нет на нее времени, возможно, ничего не выйдет.

— Я все же попробую, — упрямо сказал он. — Доберешься в «Рандеву» на такси, ладно?

— Лохматый влюбился, — все–таки рассмеялась я. — Тебе уже стукнуло тридцать пять, а ты еще способен на высокие чувства!

— Ну, нравится мне она, — сказал Лохматый, тоже улыбаясь. — Седина в бороду — бес в ребро. Люблю, кстати, девчонок, у которых видны ребра. Типа тебя.

— Что–то не замечала, чтобы ты ко мне клеился.

— Я на чужой кусок не претендую.

— А я думала — не хочешь изменять жене.

— Эх, сколько той жизни! — Лохматый махнул упитанной рукой. — Анька, я твой должник.

— Сочтемся, — кивнула я ему. — Только не дави на девчонку, ей одиноко и страшно, будь с ней поласковей.

— Обижаешь, — важно сказал Лохматый и пошел ко входу в подъезд.

Вот так я выступила инициатором романа между Лохматым и питерской малолеткой Изабеллой, хотя семнадцать лет — возраст вполне зрелый для брака и любви. Так что, чего уж там… Через три месяца они расстались: Лохматого к тому времени заела упреками законная супруга, Брюхо и остальные потешались над ним, а Изабелла, вся в золоте и дорогой одежде, села на самолет Пулковских авиалиний, пообещав ждать приезда лысого толстяка в Санкт-Петербург.

В сентябрьские дни я стала единственным другом и наперсницей Лохматого, и он делился со мной планами побега в северную столицу, которым вряд ли суждено было осуществиться — его жена срочно забеременела вторым ребенком.

… И тут грянула война…

Вошедшая в историю как «Интифада Эль-Акса», она моментально преобразила маленькую страну, до той поры купавшуюся в благополучии и относительном достатке. Шумные улицы по вечерам почти обезлюдели, народ, вне зависимости от национальностей и религии, с опаской садился в автобусы, которые обзавелись скверной привычкой взрываться, на границах гремели выстрелы, куда–то испарились иностранные инвесторы и международные корпорации сворачивали свои израильские филиалы.