Владимир Лидский - Русский садизм

Ко всему прочему русскому народу присуща жертвенность, что самым трагическим образом наложилось на внешние обстоятельства. Лев Толстой уже сто лет тому озвучил для общества идею непротивления, и русские с благодарностью ее восприняли. Но история показала несостоятельность толстовства. Покарай меня, Господи, за богохульство, ведь и Ты учил не отвечать ударом на удар. Выходит, Ты учил покорно ждать убийства или искалечения, ибо наивно думать, что агрессор ограничится одним ударом, — смирение его только распалит. Конечно, русская душа готова отдать себя на растерзание ради только ей ведомых идеалов, но не способствуем ли мы тем самым распространению зла, не умножаем ли его своим непротивлением? Не лучше ли в борьбе со злом пользоваться силой — и не только силой духа? Быть может, добро и впрямь должно быть с кулаками? Но в этом случае мы и сами станем частью ада, сравняемся с его носителями… Как быть с этой мучительной альтернативой: примкнуть к темным силам, чтобы противостоять им, или остаться на стороне добра, способствуя преумноженью зла? История показывает, что русские нередко выбирают позицию отлученного от Церкви графа, и в этом есть своя логика: русская душа устроена особо. Русский выбирает личную чистоту, личную свободу, личную святость, личное неучастие в грехе — таков его соразмерный ответ Евангелию. В этом для русского и состоит христианская идея, и именно в ней — спасение души. Вот почему истинно православные так тверды в своем непротивлении.

Вспомни, Господи, хотя бы Аввакума, сколь вынес он пыток и мучительств от врагов, хулителей и истязателей, ни разу не усомнившись в верности своей стези. Кстати сказать, Аввакум — книжный человек.

Всесторонне образованный и наученный отцами церкви нравственному поведению, одним лишь словом противостоял он насилию властей. Вот пример! А по аналогии: Ты, Господи, не дай соврать: образованный и интеллигентный русский никогда не станет проповедником насилия, а тем более исполнителем насилия, ибо оно есть — признак варварства, невежества и отсутствия культуры. Почему во все века самодержавие ограждало народ от просвещения? Очень просто — темный народ покорен, смирен, им легче управлять. Но ведь недостаток книжных знаний, дефицит культуры порождают варварство, и отсюда ясно, отчего русские на протяжении столетий в большинстве своем оставались варварами и отчего в двадцатом веке случились чудовищные по своим масштабам гонения на интеллигенцию. Отсутствие интеллигентской культуры при соответствующей обработке легко делает человека убийцей и садистом, он теряет нравственные тормоза, мораль для него — вредная абстракция, которую невозможно осознать. Ко всему прочему национальность у русских неотделима от православия, так повелось с инока Филофея, провозгласившего Москву Третьим Римом; большевики же в семнадцатом году эту традицию сломали, отобрав у народа религию и религиозную книжную культуру с ее нравственными постулатами. Результат — постепенная утрата национального своеобразия, народного достоинства, вырождение и деградация национальной идеи, духовное одичание и интеллектуальная выморочность. Едва ли не столетие пребывала Россия под пятою антихриста. Расшатывание основ и попытки подорвать православие в России имели место уже в самом начале двадцатого века. Сегодня пришло, наконец, время собирать камни; в новом тысячелетии можно и необходимо воскресить русскую национальную идею и вернуть русским утраченное в годы унижений национальное достоинство.

Прости, Господи, прости, я не посягаю на Твое всевластие, но дай нам дорогу, укажи, куда идти, ведь мы, как все, хотим благоденствия и счастья! Сколько мы уже прошли! Ничего не дала нам масонская идея, кроме нравственной оценки и нравственного самоосознания, ничего не дали идеи декабризма, кроме регресса и ужесточения реакции, ничего не дал западноевропейский утопизм с его новой примирительной идеалистической позицией, и уж совсем ничего не дало разночинное движение со своим глобальным нигилизмом. Вот почему лицемерные лозунги о всеобщем равенстве и братстве были с таким воодушевлением восприняты в России. Почва русская оказалась подготовлена идейными провалами, на ней ничего не прорастало, кроме семян бури. Выходов и выводов было множество, но все они на поверку оказались никчемными, и это идейное бесплодие привело в конце концов к торжеству циничного обмана.

Вообрази, Господи: полтора столетия назад русская интеллигенция мучительно размышляла о народных судьбах, сострадала этим судьбам, а потом попыталась что-то изменить в них. Исчезло крепостное право, рабы освободились, но свободы в России не прибавилось. Понимая это, интеллигенция пошла в народ — объяснять, просвещать, будить, но народ не хотел просыпаться, рабские вериги были ему привычны. Интеллигенция продолжала гнуть свое и, в конце концов, взялась за бомбы, однако, ей не хватало радикализма, масштаба и понимания народа как союзника. Мы хотим блага для народа, но добудем это благо без него. Такая вот бодяга длилась десятилетия, пока не появился наконец человек, осознавший, что этап борьбы, в основе которого лежало нравственное чувство, пройден и что можно уничтожить миллионы ради свободы двух-трех сотен. Лживыми посулами он всколыхнул страну и поднял всю муть с самого дна народной души. И уже не только маргиналы, но и самые обычные работяги, и особенно крестьяне, не понимавшие, что их используют, кинулись убивать и грабить, потому как с самого верха главарями и предводителями было снисходительно промолвлено: «Все дозволено!». А поскольку грабежи, убийства и любое применение силы объявлялись нравственными, никаких преград вообще не осталось. Вот почему православие оказалось помехой на кровавом пути большевиков… Так изнасиловали русскую душу…