Иван Зорин - Роман в социальных сетях

Отложив вилку, Вера Павловна поднялась, став вровень с сидящим мужем, и прижала к груди его голову. У Олега Держикрач навернулись слезы.

— И группа эта, как камера обскура, в ней все перевернуто, все фальшиво…

— Откуда мы знаем? Сам же говоришь, ничего про них неизвестно, так лучше принимать их такими, какие есть. И слова, и поступки… К тому же, благодаря группе «Ульяна Гроховец» и «Модэст Одинаров» обрели свое счастье. Это же мы твердо знаем. Так и вижу этих голубков, обнимающихся у компьютера!

— Не хватало быть еще сводней.

— Ну, зачем так. И к чему обязательно подозревать худшее? Вот же эти едкие сестры Пчель, эти интернетовские фурии, живут, мы знаем, дружной семьей, с единственным компьютером на троих. Как представлю их идиллию, мне легче делается. В провинции нет нашей отчужденности, обособленности.

— А вдруг это один человек?

— Нет, невозможно быть таким озлобленным, да и одиночества такого никто не вынесет. К чему твои чудовищные предположения? Надо быть доверчивее.

— Как Саша Гребенча?

— А что Саша Гребенча? Светлая личность, наверняка, прекрасный муж и отец. Узнав о таких, жить хочется. Так и потомки прочитают наши признания и подумают: «А они были совсем не глупы, и мучились, как мы, и страдали. И не так станет им одиноко на свете белом.

— Да наплевать им будет на нас! — отстранился Олег Держикрач. — Много мы об ушедших думаем? Много о них знаем? При Пушкине, к примеру, туалетной бумаги не было, он подтирался бог знает чем, и той же рукой выводил про Онегина. Как нам это вообразить? Другие люди! А что поймут из нашей переписки, если мы сами в ней мало, что разбираем.

Олег Держикрач поднялся, взяв за руку, подвел жену к компьютеру.

— Вот, посмотри на этот чат посторонними глазами:

«Ульяна Гроховец»:

«А что думает «Модест Одинаров»?»

«Модест Одинаров»:

«У начальника заболела секретарша, и в обеденный перерыв он, не отрываясь от бумаг, бросил: «Сварите кофе, дружище». А он вдвое моложе! И почему я не плеснул ему кофе в лицо? Боюсь сорваться. Может, взять отпуск?»

«Раскольников»:

«Правильно, что сдержался. Лучше его в подъезде замочить. Научить как?»

— Представляю, как шарахнулся этот Одинаров! — сказала Вера Павловна.

— А тебе не кажется, что он выдумал всю эту галиматью? Как и случай с собачником?

— А зачем?

— Может, хотел доказать, что не трус, что еще не окончательно утратил чувство собственного достоинства? А как это сделать — только в интернетовской группе.

— Все равно мне он неприятен. Уж больно расчетливый. Мне нравятся способные на ошибку.

— Как я? Но давай посмотрим, как язвит «Никита Мозырь»:

«Будь проклята эпоха Просвещения! Хочу обратно в феодализм! Лучше бояться Отца-Создателя, чем холодной, бездушной бездны! Хочу, чтобы Земля была в центре мироздания, а душа была бессмертна! И какая мне разница, как обстоит все на самом деле? Это ученые произошли от обезьяны, а я своего Отца знаю!»

— А он язвит? — спросила жена.

— Конечно. В больнице он не упускал случая демонстрировать безбожие. А вот это, посмотри.

Олег Держикрач навел мышью на пост «Иннокентия Скородум».

«Общественное устройство, как смерть, его можно обсуждать, можно видоизменять, можно принимать или нет, но поделать с ним ничего нельзя. Нам остается лишь перебирать виды казни. Левые знамена прикрывают корысть ничуть не хуже правых идей, а благо нации, если о нем вообще можно говорить, зависит скорее от нравственности правителя, чем от его политических взглядов».

— Обрати внимание, как он завелся, когда ему ничего не ответили. Не привык оставаться без отзывов. Но в группе нет заказных рецензий, и он прокомментировал сам.

«Демократия уповает на выборы. Но все политики принадлежат к узкому слою, корпорации, которая не имеет никакого отношения к толще народа. А его громада живет своей жизнью, которую нельзя ни устроить, ни перевернуть. Есть китайская притча. Будучи в императорском дворце, учитель сказал:

«Опытный врач не вмешивается в течение болезни, предоставляя организму самому бороться с ней. Он лишь следит за процессом исцеления. В случае выздоровления он пожинает лавры, в случае смерти, забрав причитающуюся плату, торопливо покидает родственников, принося соболезнования.

Неопытный же врач пробует различные лекарства, порошки и чудодейственные мази. Он мучает больного постоянными притираниями, переворачивая в постели, пускает ему кровь.

И только вредит.