Жанна Голубицкая - Записки брюнетки

Видно, я так уставляюсь на них, что очень скоро «полуобнаженная» восточная красавица делает мне приглашающий жест рукой — мол, иди к нам. Она и заводит разговор: дескать, мы заметили, что ты новенькая, хотим познакомиться, помочь… Объясняет, что удивившие меня «комплексы упражнений» при совершении намаза называются ракаатами, и сколько совершить их во время молитвы, каждый мусульманин решает сам. Но чем больше сделаешь ракаатов, тем выше вероятность того, что Аллах исполнит твои просьбы. Мне так хочется расспросить новых знакомых о своем-о девичьем, что я применяю старый как мир прием. Со скорбным видом я начинаю рассказ о том, как бедная мусульманская женщина (это я) страдает от несправедливых притязаний жадного и сварливого мужа-неверного (в смысле, не мусульманина), за которого по глупости и по молодости вышла замуж много лет назад. А теперь он развода не дает и денег не дает тоже. Вот, мол, пришла хоть Аллаху пожаловаться. Мои три слушательницы заметно оживляются и, как в сказке, берутся по очереди излагать свои жизненные ситуации, приведшие их в мечеть.

Восточную девушку зовут Амина. Она из обеспеченной ингушской семьи, принадлежащей к московской диаспоре. Естественно, для нее планировался жених из своих, но, обучаясь в московском Инязе, Амина влюбилась и сбежала из дома с русским парнем. Через полгода она поняла, что ее избранник — безответственный козел, и предстала домой пред грозным отцом. С бесповоротно испорченной в глазах диаспоры репутацией. Хвала Всевышнему, отец ее не убил (да и не в горах же, в конце концов). Но велел отныне обратиться к религии, совершать все намазы (а их делается до семи в день) и умолять Аллаха, чтобы он послал ей в женихи хоть какого-нибудь захудалого ингуша. У Амины нет другого выхода, и она исполняет волю отца. Но в миндалевидных черных глазах ее лучится такая жажда любви и любовь к жизни, что я в какой-то момент отчетливо понимаю: она непременно снова убежит!

Двоих других зовут Фатима и Фарида — вот уже два года как. С самых тех пор, как девушки вышли замуж за правоверных мусульман. В прошлой жизни они были неразлучными подругами Леной и Лерой, в новой — видятся только в мечети. С Аминой познакомились здесь же, с немусульманками мужья дружить не разрешают. У обеих мужья иностранцы, живущие в Москве. Ислам подружки приняли в этой же мечети. Оказывается, это очень просто: в присутствии одного свидетеля надо произнести по-арабски фразу «Нет бога на земле кроме Аллаха, а Мухаммед его пророк». И готово дело — ты мусульманка. Разве что земля не разверзнется под тобою, но, говорят, такое случается крайне редко.

Интересно, что, как только принимаешь ислам, Аллах автоматически отпускает тебе все грехи, которые совершены тобой до этого священного момента. А все замужние или женатые на не мусульманах автоматически считаются разведенными, так как отныне для них жить с неверными — страшный харам! Это очень удобно — особенно, если в прошлой жизни грехов совершено немало, а законная половина изрядно надоела.

Я осторожно интересуюсь, не напрягает ли молодых девушек (обеим по 23) такой расклад — ни тебе коротких юбок, ни дискотек (все это харам)? На это обе они гордо достают фотки своих милых — дескать, полюбуйся, какие красавцы, да разве может верность им чем-нибудь напрягать? Тут выясняется, что у Фатимы красавец-студент из маленькой, но гордой Палестины, а у Фариды — богатый и лысоватый турецкий коммерсант. Чисто из женского любопытства и абсолютно без задней мысли я спрашиваю, как зовут Фатиминого? И тут она с истинно-восточной горячностью сверкает на меня глазами: «А зачем тебе?» Я тут же тушуюсь. И правда: чего мне сдалось его имя?

На следующий день пятница — выходной и священный для мусульман день. Я отправляюсь к пятничному вечернему намазу (в пятницу вечером собирается больше всего верующих) в Историческую мечеть в Большом Татарском, 28). Там я очень быстро знакомлюсь с новыми «сестрами» — так называют друг друга мусульманки. Среди них снова много русских девчонок, закутанных по самые глаза. Только на сей раз большинство из них — незамужние. Просто пришли в мечеть, изучили догмы и приняли ислам, это не воспрещается человеку любой национальности. При обращении в ислам бывшие Светы, Иры, Оли и Лены, как правило, принимают новые, правоверные имена. В особом ходу женские имена как из Корана, так и из индийских фильмов и арабских сказок — Хадиджа, Лейла, Джамиля… После показа по ТВ сериала «Клон» стало много Жади. «В исламе спокойнее, здесь очень строгие каноны в отношении семьи, — объясняют мне новообращенные мусульманки. — Если ты мусульманка, обязательно выйдешь замуж. Здесь такого нет, чтобы мужик погулял с тобой и бросил, это харам! Рано или поздно каждую из нас обязательно сосватают» Скоро я в этом убеждаюсь. Несмотря на строго соблюденную мной исламскую форму одежды, я, видимо, все-таки успеваю произвести неизгладимое впечатление на кого-то из «братьев». На женскую половину служители передают несколько коробок с халвой, нугой и прочими восточными сладостями. И на словах передают «салам» от «брата», который приметил у входа новенькую «сестру» (то есть, меня) и решил устроить в ее честь небольшой той — праздник. Угощение оказывается очень даже вкусным. А что: именно так мусульманки и выходят замуж! Знакомиться самостоятельно им все равно запрещает Аллах. А вот стрельнуть из-под чадры волоокими глазками у входа в мечеть — вовсе и не харам. И зафиксировать боковым зрением сию шаловливую газель и послать ей сладости — тоже не такой уж грех. А там и дело в шляпе: навел справки через братьев и сестер, разыскал «вали» (отца или опекуна) девушки и посватался. И, глядишь, никях (свадьба) не за горами!