Колин Джонсон - Новые рассказы Южных морей

— Боже! Боже! Боже!

Мальчику казалось, что жалобные стоны отца пронзают его тело. Никогда он не видел его таким беспомощным и похожим на других людей. Отец всегда был для него Скалой, Горой, таким же высоким и недоступным, как гора за деревней, та гора, что дала жизнь его семье. Мальчик долго смотрел на сидящего отца, и ему хотелось отчитать его, как ребенка. Когда он станет вождем, он никогда не разрешит себе быть слабым. Разве не этому учил его отец?

Он пошевелился, стремясь высвободиться, но отец держал мальчика так же надежно, как история и мана [29] Достоинство, авторитет, общественное положение (маори). Здесь: могущество, магическая сила. титула вождя приковали к себе самого Мауга. Мало-помалу сердце мальчика смягчалось в огне сыновней любви, пока не заполнилось ею, как озеро водой, и тогда он обхватил руками голову отца, будто заслонил ее щитами. Этот человек больше не был для него горой, далекой и бесстрастной. Он ощутил в нем отца, которому любовь сына нужна теперь так же, как сыну всегда была нужна любовь отца.

Неожиданно Мауга оттолкнул мальчика и выпрямился. Хватит. Он — Мауга. Боясь встретиться с глазами мальчика, вождь не поднял головы и не повернул лица. Ему было стыдно, что он оказался таким же слабым, как и другие люди.

— Все кончилось, — сказал мальчик мужчине. — Маму похоронили.

Выражение лица Мауга не изменилось. Это так обидело Тиму, что его любовь стала гневом. Шагнув в сторону, он обеими руками поднял большой камень и с силой швырнул его в озеро. Потом бегом пересек поляну и исчез за деревьями.

Мауга остался спокоен, и когда камень разбил его отражение в воде, и когда к берегу побежали волны, и когда поднялся со дна, как черный сон, ил. Потом нее оно наполнилось взбаламученным илом. Тогда он вскочил на ноги и бросился к деревьям, к дому и гулу лали. И вдруг остановился. В последний раз оглянувшись на горы и не в силах оторвать глаз от самой высокой вершины, Мауга замер, увенчанный последними лучами заходящего солнца.

Мистер Иосуа Паовале — верноподданнейший чиновник Департамента общественных работ, более тридцати лет проработавший сначала младшим, потом старшим клерком, строгий отец семерых образцовых детей (четырех мальчиков и трех девочек), уважаемый, хотя временами слишком усердный и напыщенный, церковный староста, всеми признанный лидер местных мужчин, непременный член Ассоциации выпускников Авеле и ненасытный читатель религиозных брошюр, распространяемых Свидетелями Иеговы, — мистер Иосуа Паовале неторопливо брился в душевой каморке позади дома (в свои шестьдесят лет он чувствовал в себе силы жить вечно), когда Нофоа, его жена уже более сорока лет, мать всех его детей, вышла из-за кустов гибискуса, что стеной окружали душ, и, поинтересовавшись, всем ли он доволен, вышибла ему мозги из ружья, накануне любезно одолженного ей соседкой, миссис Таньелу. (За два дня до этого события миссис Таньелу сообщила Нофоа, что ее муж подарил некой «китайской крошке», работающей у него в конторе, лосьон для волос и, пожалуй, слишком большой отрез шелка. «Подобные подарки, — сказала тогда миссис Таньелу, на которой Паовале сорок лет назад отказался жениться, — могут означать только одно: незаконную связь. Такой лосьон дарят только любовнице!») Нофоа, которую Паовале пламенно любил с той самой минуты, как убедился (под изгородью недалеко от больницы, где она училась на медицинскую сестру) в ее девственности, и до мгновения, когда она застрелила его, обладала спокойным, сдержанным характером. Это подтверждали все выступавшие на суде свидетели. И соседи, и прихожане местной церкви, и члены женского комитета знали ее как добрую, любящую женщину, беззаветно преданную мужу, детям, семье и богу. Ее духовник, не отрицавший блага смертной казни, заявил на суде: «Нофоа — честная женщина, очень-очень честная, очень добрая и очень работящая. Она достойная дочь церкви и просто неспособна причинить кому-нибудь зло». Но судью Макарти, престарелого шотландца с огненно-рыжими волосами и зловещим голосом, из-за которого его прозвали Дьяволом, прошлое не интересовало. «Я готов поверить… я даже верю, что миссис Паовале хорошая мать, добрая христианка и достойная гражданка, но сие не имеет никакого отношения к убийству! — изрек из-под белого парика судья Макарти. — Согласно обвинительному заключению, миссис Паовале умышленно застрелила своего мужа, Иосуа Паовале».