Януш Вольневич - Красочный пассат, или Странствия по островам Южных морей

Я стоял как завороженный перед открывшимся моим глазам видом. На фоне переливавшегося всеми цветами неба и оранжево-красного, клонившегося к закату солнца вырисовывался небольшой скалистый остров, увенчанный кронами деревьев и едва проглядывавшими нежными очертаниями конусообразных кровель. Пространство в несколько десятков метров, отделявшее остров от материка, было все заполнено сверкающим морем. Длинная вереница озаренных солнцем фигур ожидала отлива. Наконец эта змеевидная колонна людей величаво потянулась вдоль черного вулканического туфа, чтобы засверкать на вершине яркими, как цветы, женскими платьями и бронзовыми торсами мужчин. Они двигались не спеша, и столь же медленно багровело небо, оставляя вверху отливавшую темной синевой полосу.

Затаив дыхание, смотрел я на эту словно ожившую старинную китайскую гравюру, боясь упустить что-либо из пленительной феерии переливающихся красок, неуловимой, но столь реальной красоты.

— Дамы и господа! Мы находимся у стен Танах Лата, древнего храма, в котором, согласно преданию жителей соседней деревушки Марга, обитала Великая Змея, — раздались за моей спиной слова, произнесенные на ломаном английском языке. — Как видите, жители этой деревушки направляются к святилищу с жертвоприношениями, чтобы снискать благосклонность морских духов.

Все очарование волшебной картины сразу же исчезло. Крайне раздосадованный, я обернулся и увидел небольшую группу туристов, увешанных фотоаппаратами. Их сопровождал молодой индонезиец.

— О, великолепно, прекрасно! — восторженно щебетали не первой молодости дамы, тесно окружившие гида, дабы не упустить ничего из его стереотипного рассказа.

— Танах Лат входит в группу приморских храмов, расположенных на южном побережье Бали. К ним относятся также Пура Сакенан, Пура Улу Вату, Пура Рамбу.

Я поспешно ретировался. Было бы хуже, утешал я себя, если бы туристы нагрянули на полчаса раньше. С высокого берега я вновь оглянулся. Не знаю, то ли солнце опустилось низко, то ли ковбойские шляпы туристов портили весь пейзаж, но Танах Лат — это святилище со старинной гравюры — уже не казался таким привлекательным, как всего несколько мгновений назад. За мной шагал молодой гид.

— Что же это вы покинули свою стайку? — язвительно спросил я.

— Думаете, легко, — приветливо улыбнулся он, — карабкаться по камням трижды в день? Ничего, найдут меня у автобуса. Впрочем, — махнул он рукой, — очень хочется пить.

У импровизированного киоска с кокосами завязался обычный разговор.

— А вы откуда? — спросил он довольно безразлично.

— Из Польши, — бросил я, чтобы прекратить разговор.

— Из Гдыни?

От удивления я широко открыл глаза. Выглядел я, должно быть, довольно глупо, так как индонезиец искренне рассмеялся.

— Видите ли, это не мое постоянное занятие. На самом деле я матрос, точнее — стюард, временно безработный. В прошлом году я плавал на голландском пассажирском судне «Статендам», совершавшем экскурсионный рейс вокруг Европы. Мы заходили тогда в Балтийское море, в частности в Гдыню. Впрочем, это единственный знакомый мне польский город. Разрешите представиться — Филиппус Хартоно. Сейчас работаю в туристическом бюро на Бали. Может, я пригожусь вам?

Несколько озадаченный, я вертел в руке визитную карточку, которую мистер Хартоно передал мне.

— Завтра, если хотите, покажу снимки Гдыни. У меня их несколько. Где вы остановились?

На следующий день мы встретились с Филиппусом Хартоно в Денпасаре. С этого момента начался новый этап моего пребывания на Бали. Непонятно почему, видимо в память «старого» знакомства, Хартоно принял во мне дружеское участие. У него оказалось множество друзей. Он тут же нашел мне квартиру в два раза дешевле и удобнее той, которую я занимал. Затем составил программу, отметив объекты, которые следовало осмотреть обязательно, и те, осмотр которых был бы желателен. Он помог мне взять напрокат (также за невысокую плату) мопед и… исчез, сообщив дни, когда свободен от служебных занятий и которые, как он заявил, «бескорыстно готов посвятить мне». Так Бали стал казаться мне «райским уголком», каковым и объявили его красочные рекламные проспекты, предназначенные для богатых туристов.