Колин Джонсон - Новые рассказы Южных морей

Он вспоминает, что здесь где-то есть переулок, и идет в обход, стараясь держаться в тени. Не напрасное промедление! Руки нащупывают шестифутовые ворота из железа и цепляются за них сверху. Край больно режет ладони, но все же он не настолько острый, чтобы поранить. Теперь ногу на перекладину и на замок. Он залезает наверх и стоит там. Ворота скрипят. Он прыгает вниз, тонет в грязи и весь сжимается, прислушиваясь и едва переводя дух. Никого, только дождь и ветер. Никого. Ботинки, конечно, пропали, а в остальном порядок. С этой стороны магазин найти труднее. Он заглядывает в маленькое окошко, ищет глазами тусклую лампочку — напрасно. Задняя комната в магазине завалена картонными коробками и едва освещается через стеклянную дверь.

Он шарит рукой по окошку и обнаруживает, что замазка здесь старая и сама отваливается. Если выставить стекло, то он, наверно, сможет дотянуться до полузадвинутого засова в задней двери. Отверткой он счищает замазку и вытаскивает гвозди. Потом просовывает ее под низ, ослабляет стекло, и вот оно уже почти совсем свободно. Так. Еще немного. Треснуло! Кусок стекла лежит на отвертке. Черт! Он холодеет и пригибается. Нервы напряжены до предела. Едва различимый звук коснулся его чутких барабанных перепонок. Кто-то заворочался в постели. Наверное, какой-нибудь набитый деньгами еврей, который каждую ночь считает свои монеты!

Он просовывает руку в дыру в окне, нащупывает засов и отодвигает его. Теперь осталось только открыть дверь! Ага! Готово. Он проскальзывает внутрь и закрывает ее за собой. Останавливается. Вода стекает с насквозь промокшей одежды. Лицо горит, а ноги холодные как лед. Он спокойно осматривается, но мозг и тело все еще начеку. Дверь в магазин не заперта. Он осторожно заходит туда, вдруг вспомнив о странном ночном фараоне.

Быстро находит кассу и открывает дешевый замок. Набивает свои глубокие карманы серебром и купюрами и бросается к одежде. Взяв пустую коробку, он запихивает туда все, что подворачивается под руку.

Шикарно! По меньшей мере пятьдесят фунтов и новые тряпки. Теперь можно не беспокоиться о квартирной плате, и еще останется на модные туфли. В городе нет кошки ловчее его!

Пора уходить, а то как бы не изменила удача. Он закрывает за собой дверь, смеха ради оставляя засов, как он был. Все в лучшем виде. Дождя нет, так что вещи не намокнут. Черт! Нет кастета! Дай бог, чтобы он упал в грязь и на нем не было отпечатков. Хотя его отпечатков у них пока нет, и он может жить спокойно. Для ночной кошки нет лучшего друга, чем ночь. Никто не видит…

Городские часы бьют восемь. Вечеринка на чердаке уже началась! Буду читать.

«— Перейдем теперь к чему-нибудь другому, а как ты думаешь?

— Я только что хотел тебе это предложить.

— Но к чему?

— А вот!

— А что, если для начала подняться.

— Давай попробуем.

— Не так уж трудно.

— Захотеть — это все.

— А теперь что?

— Помогите!

— Давай уйдем.

— Мы не можем уйти.

— Почему?

— Мы ждем Годо».

Пойти или не пойти? Читай.

«— Все мертвые голоса.

— Они как шум крыльев.

— Листьев.

— Песка.

— Листьев».

Найти бы ключ к этому сумасшествию.

«— Листьями?

— За одну ночь.

— Должно быть, весна наступила.

— За одну ночь!

— Я тебе говорю, что мы здесь вчера вечером не были. Все это твои кошмары.

— А где же мы, по-твоему, были вчера вечером?

— Не знаю. Где-то еще. В другом загоне. Пустоты хватает.

— Хорошо. Мы вчера здесь вечером не были. А что же мы делали вчера вечером?

— Что мы делали?

— Постарайся вспомнить».

Дениза. Темные волосы на подушке. Нежные, как шелк. Наверное, ждет в баре. Держись, приятель, подальше от этого старого капкана, хотя бы сегодня. Ты ей нравишься, вот ты и размяк. А как с той куколкой, с Джун? Как быть с ней? Не знаю. Плевать, хотя почему бы и нет… смеха ради.

Дом, куда я иду, стоит на замусоренной улочке. Приглушенный джаз бьется в воздухе, в котором дневной зной сменился особенным звериным зноем ночи. Морской ветерок доносит до меня немного прохлады, пока я стою, раздумывая, куда идти дальше… ночь, передышка, прохлада — все это замечательно.

Какие-то люди обгоняют меня, и я захожу в подъезд вслед за ними. Джаз вопит все громче, по мере того как мы карабкаемся по лестнице и наконец приближаемся к комнате, пульсирующей его ритмом и жизнью. Почти как у нас, но не совсем. Народ здесь другой, они будто принуждают себя веселиться, слишком у них много умных разговоров, и нет такого слияния с музыкой, как у нас. Я чувствую себя не совсем на месте, будто забрел не туда. Однако раз уж я здесь, поглядим, что будет дальше.