Владимир Шинкарев - Конец митьков

«Я бы на него за это всерьез рассердилась, — если б он претендовал на то, чтобы к написанному им относились всерьез». Да, я претендую, уж, видно, так характер у меня испортился, а потому точно по писаному и кончилось: Люба рассердилась всерьез. (Чтобы она не рассердилась бесповоротно — окончание главы, пару страниц, по ее просьбе вычеркиваю.)

Для среднестатистического среза нашего общества характерна одна черта, которую раньше как-то неловко было описывать, но пора. Все думал — может, не стоит эксклюзивную Митину особенность всему среднестатистическому срезу приписывать...

Розанов кратко описал этот феномен в «Опавших листьях» знаменитым афоризмом: «В России вся собственность выросла из „выпросил“, или „подарил“, или кого-нибудь „обобрал“. Труда собственности очень мало».

Страшное дело: «вся собственность»! Ну, если таков основной экономический закон нашего общества, то шила в мешке не утаишь.

Экономика в развитии материальной культуры человечества выделяет четыре основных этапа: присваивающее хозяйство, производящее хозяйство, индустриальное хозяйство и постиндустриальное хозяйство. Афоризм Розанова недвусмысленно указывает нам, что присваивающее хозяйство наиболее привлекательно для среднестатистического среза нашего общества.

Большая Советская Энциклопедия так объясняет термин, которым я описываю хозяйственную деятельность Дмитрия Шагина:

СОБИРАТЕЛЬСТВО — одна из форм хозяйственной деятельности человека, состоящая в собирании для пищи дикорастущих съедобных кореньев, плодов, ягод, меда, а также моллюсков, насекомых и пр. Как основа хозяйства сохранилось у некоторых индейских племен Южной Америки и небольшой части аборигенов Австралии. При первобытнообщинном строе собирательство вместе с охотой и рыболовством составляло единый комплекс присваивающего хозяйства (присвоения преимущественно готовых продуктов природы), которое исторически предшествовало производящему хозяйству (умножению этих продуктов с помощью человеческой деятельности).

Я не хочу сказать, что Дмитрий Шагин ходит по лесу и собирает съедобные коренья и насекомых, нет. «Не в лесу живем, не в Америке» («Три тополя на Плющихе»). Собирательство в развитом обществе заключается в присвоении не готовых продуктов природы, а готовых продуктов деятельности других людей — вот это экономически эффективно, не чета охоте или рыболовству дурацкому. Собирательство не включает в себя уголовно наказуемые формы присвоения чужой собственности — грабеж, воровство, — на это Митя не пойдет никогда, уверен. Процедура собирательства проходит в мягкой форме: выклянчивание, приватизация, утаивание, обмен, халява.

Флоренский, наблюдая за Митей, попытался сформулировать основной принцип собирательства: всякую понравившуюся вещь хвали, пока не подарят. Эх, Шура, если бы так просто! Ничего тебе не подарят, если нет у тебя собирательского призвания.

Разумеется, использует Митя и элементы других видов хозяйственной деятельности: пишет и продает картины, работал в котельной. Но в процентном отношении к валовому продукту на сегодняшний день это, скорее, подсобное хозяйство — так рабочий и даже программист в свободное время вполне может пойти по грибы, то есть заняться самым примитивным присваивающим хозяйством. Кажется, что я вновь вернулся к стилю основной части «Митьков»: к гротеску, преувеличению. Ну мыслимое ли дело, чтобы в основном валовом продукте — у известного художника, заметим, не бомжа — собирательство преобладало? Нет, я не шучу, я сухо излагаю факты. Понятно, что если излагать факты собирательства за 30 лет знакомства с Митей — мне и жизни не хватит. Поэтому введу искусственное ограничение: расскажу об эпизодах собирательства, связанных с Америкой — по ассоциации с цитатой «Не в лесу живем, не в Америке».

Жить собирательством, наверное, весело, но нелегко, особенно если людей вокруг нет: с кого собирать в чистом поле? В середине 90-х мы с Митей прожили месяца четыре в Нью-Йорке. Поначалу у нас и знакомых там почти не было, так что объектом собирательства неизбежно стал я.

На второй же день Митя понял, что глупо отдавать целый доллар за проезд. Заходим с ним в метро. Митя хмуро, требовательно роняет мне:

— Дай жетон, ты вчера покупал.

— Купи сам.

— Не могу.

— Уверяю тебя, это совсем не трудно. Сунь в окошечко доллар, молча, она тебе и...

— У меня бумажка только в сто долларов, не хочу менять.