Сэм Хайес - Ябеда

— И на уроке рассказать о таком ты не смогла, верно?

Кэти вытягивает кусок туалетной бумаги и сморкается.

— Ни за что! Простите, что я потешалась над тем, что вы нам говорили.

Я отвожу с ее лица завесу волос, и она поднимает на меня глаза. Простое движение руки, но боль пронзает мне душу. Одна прядь прилипает к мокрой щеке Кэти, и она слабо улыбается.

— Кто он? Ты его знаешь по школе? — спрашиваю я. — Или это какой-нибудь парень дома?

— Это бывает, когда я в школе.

Совсем еще ребенок, наивный ребенок, а ведь пятнадцатилетняя девушка. И ее возраст, в зависимости от того, насколько далеко все зашло, представляет собой кучу дополнительных проблем. Тот, кто это затеял, играет с наименьшей из них.

— Ты можешь сказать, кто он?

Кэти не задумываясь трясет головой.

— Ну что ж, нет так нет. — Я и не надеялась с ходу услышать имя. Храбрость — это зернышко, которое должно прорасти, и Кэти свое посеяла. — Как далеко… как далеко у вас зашло, Кэти? — Я пытаюсь выяснить, занимался ли он с ней сексом… заставлял ли заниматься сексом.

Кэти молча смотрит перед собой, дышит тяжело, вздрагивает. Рот приоткрыт, слова готовы слететь с губ. Я глажу ее по спине.

— Можешь не говорить. Всему свое время.

Обвожу взглядом потолок, стены, треснутые стекла — сколько всего видело это здание. Сую руку в воду, вытаскиваю пробку из ванны и стряхиваю капли с руки. Мы сидим и молча слушаем, как утекает, булькая, вода, и обе надеемся, что вместе с ней исчезнет и то, о чем мы думаем.

Учебный год катится безостановочным потоком уроков, спортивных событий, музыкальных репетиций, а для нас с Сильвией — бесконечными материнскими заботами, от стирки до вывихнутых лодыжек и тоскливых слез по дому.

— Тебя искал Эдам. — Сильвия встряхивает простыню и ловко расстилает на гладильной доске. Два раза пыхает паром, и отутюженная, хрустящая простыня ложится на стопку других таких же.

— Да?

Сердце екает, сама не знаю почему. До сих пор мне удавалось держаться от коллег на почтительном расстоянии. Энджи Рэй, учительница английского и одновременно тренер по баскетболу, чуть не каждый день уговаривает меня заглянуть в деревенскую пивную, куда учителя ходят по пятницам — выпить и поболтать.

— С людьми поближе сойдешься, — всякий раз говорит она.

«Не хочу!» — думаю я и вежливо улыбаюсь. А ей обещаю постараться, но потом у меня начинается мигрень, или дает сверхурочное задание сестра-хозяйка, или дела семейные якобы требуют моего присутствия где-нибудь подальше от Роклифф-Холла.

— Похоже, что-то важное. — Сильвия принимается гладить форменные юбки. Пищит пейджер, она выключает утюг, читает сообщение и закатывает глаза: — Кому-то угодили хоккейным мячом по носу.

— Он не говорил, что снова зайдет? — успеваю я спросить, прежде чем она убегает, подхватив аптечку первой помощи.

— Эдам? — Она стреляет глазами мне за спину. — Легок на помине. — И Сильвия с ухмылкой протискивается мимо Эдама, который неуклюже подбоченился на пороге, зигзагом перечеркнув локтями дверной проем.

— Привет, — говорит он, когда Сильвия исчезает в коридоре.

Если его прислала Энджи, ответ будет прежним. Я не собираюсь участвовать в их еженедельных пирушках. Не хочу я ни с кем сходиться. Мне бы забиться в дальний угол и не попадаться никому на глаза.

— Здравствуйте, — отзываюсь я. — Еще что-нибудь потеряли? — Я снова включаю утюг, решив помочь Сильвии с юбками.

— Может быть, — отвечает Эдам сиплым, очень серьезным голосом и опускается в старое продавленное кресло у газового камина. — Хочу спросить о ваших занятиях.

— А что такое? — Я отрываюсь от гладильной доски.

— Вы уже знаете Кэти Фенуик?

— Кэти?.. — переспрашиваю я, оттягивая время, чтобы подумать. Прошлой ночью она была в ужасном состоянии; теперь меня о ней спрашивает Эдам. — Нет еще. Видеть, наверное, видела, но…

— Если она станет вам что-нибудь рассказывать, дайте мне знать. Ладно? — Эдам ерзает в кресле. Ему неудобно — и физически, и морально.

— То есть? — Я не могу обмануть ее доверие. — С ней что-то не так?

— Просто дайте мне знать, если она что-нибудь скажет.

Взгляд Эдама, пробежав по длинной комнате, где выстроились в ряд стиральные машины и сушилки и стопками лежит белье, упирается в высокое окно, выходящее на спортивную площадку. В тумане ранней осени мелькают зеленые и желтые пятна — цвета школы. Это девочки гоняют хоккейный мяч.

— Меня уже наверняка с собаками разыскивают. — Эдам резко встает и удаляется, широко шагая длинными ногами.