Василий Капнист: Ябеда

Монарх! приняв венец, ты правду на престоле
С собою воцарил: вельможа в пышной доле
И раб, в поту лица ядущий хлеб дневны́й,
Как перед Богом, так перед тобой равны.
Нелицемерного ты образ нам закона:
Перуном власти там, с превознесенна трона,
Злодейство, клевету, пристрастие разишь;
Тут скипетром щедрот невинность ты бодришь,
Возводишь истину, заслуги награждаешь
И тем в сотрудники всех россов привлекаешь.
Прости, монарх! что я, усердием горя,
Мой труд, как каплю вод, в глубоки лью моря.
Ты знаешь разные людей строптивых нравы:
Иным не страшна казнь, а злой боятся славы.
Я кистью Талии порок изобразил,
Мздоимства, ябеды всю гнусность обнажил
И отдаю теперь на посмеянье света;
Не мстительна от них страшуся я навета:
Под Павловым щитом почию невредим;
Но, быв по мере сил споспешником твоим,
Сей слабый труд тебе я посвятить дерзаю,
Да именем твоим успех его венчаю.

Я рад, мой друг, что мы с тобою здесь столкнулись.

Да вы, сударь, зачем в дом этот завернулись?
Неужли за грехи какая вас напасть
Иль тяжба, Бог храни, втащила в эту пасть?

Так именно: процесс на шею навязался;
Я от него уйти хоть всячески старался,
Мирился, уступал, но потерял весь труд.
И так уездный уж и верхний земский суд
Прошед, где моему не льстили супостату,
Вступило дело к вам в Гражданскую палату.

Боюсь я, чтоб оно не оступилось здесь.
Да с кем же вы, сударь, имеете процесс?

Сосед мой Праволов не весть с чего вцепился…

Кто? Праволов?

Да, он. Чему ж ты удивился?

Дивлюся, право я, как с умной головой
Могли связаться вы с такой, сударь, чумой?

Сутяга хитрый он, однако ж не опасен.

Кто? Он?

Уж в двух судах был труд его напрасен.

Не знаете, сударь, сего вы молодца.
Другого в свете нет такого удальца.
Напрасен в двух судах! Да там лишь разбирают,
А ведь в Гражданской вдруг решат и исполняют.
Что за беда ему, что в тех его винят;
Лишь только для него в Палате был бы лад,
То он получит вдруг и право и именье.
Вас с Праволовым в суд? Какое дерзновенье!

Да чем же страшен так он мне? Прошу сказать.
Я, в армии служа, не мог соседей знать.
По замирении я в отпуск отпросился;
Лишь в дом – он на меня с процессом и взвалился,
И тут-то я узнал уж не от одного,
Что он злой ябедник, да только и всего.

Да только и всего! Так этого и мало?
Вы добрый человек, мне жаль, сударь, вас стало!
Покойный ваш отец мне благодетель был, —
Я милостей его отнюдь не позабыл:
Я помню, что его хлеб-соль едал довольно.
В сетях сих видеть вас мне, право, очень больно.
Коль нужен в чем, готов для ваших я услуг.

Чувствительно тебя благодарю, мой друг!
Я должен искренно теперь тебе признаться,
Что я не знаю, как за дело мне приняться.
Во-первых, мне скажи: чем так соперник мой
Мне страшен?

Господи! что за вопрос такой!
Он ябедник: вот всё уж этим вам сказали.
Но чтоб его, сударь, получше вы узнали,