Герман Кох - Ужин

— Наверно, ей и в самом деле лучше поговорить об этом с другой женщиной. Ты же знаешь, женщины понимают друг друга. В такой момент от меня только хуже будет.

Он усмехнулся. Я не усмехнулся ему в ответ. Он поднял руки и встряхнул их. Затем поставил локти на стол и соединил кончики пальцев.

— Вообще-то нам надо поговорить кое о чем другом, Паул, — сказал он.

Я почувствовал внутри нечто холодное и жесткое, нечто сидевшее во мне целый вечер, но ставшее сейчас еще холоднее и жестче.

— Нам надо поговорить о наших детях, — сказал Серж Ломан.

Я кивнул. Обернулся и снова кивнул. Бородач то и дело поглядывал в нашу сторону. На всякий случай я кивнул еще раз. Бородач ответил мне кивком.

Я видел, как он отложил нож и вилку, как наклонился к дочери и шепнул ей что-то на ухо. Дочь быстро схватила сумку и принялась в ней рыться. Ее отец вынул из кармана камеру и встал.

— Виноград, — сказал метрдотель.

Его мизинец застыл в полусантиметре от гроздочки круглых миниатюрных плодов. Сначала я решил, что это смородина или что-то в этом роде, я не очень разбираюсь в садовых ягодах — на мой взгляд, большая их часть несъедобна.

Вместе с фиолетовым салатным листом виноград украшал полупустую тарелку с основным блюдом — «филе цесарки в нежнейшем немецком беконе». Те же аксессуары обрамляли горячее Сержа, только мой брат заказал турнедо. О турнедо много не расскажешь — мясо как мясо, но, поскольку метрдотелю полагалось комментировать каждое блюдо, он поведал нам о его происхождении. Об «экологической ферме», где животные разгуливали «на свободе», пока их не зарезали.

Я заметил на лице Сержа признаки нетерпения. Судя по ним, он явно испытывал острое чувство голода: кончиком языка он облизывал верхнюю губу, как изголодавшаяся собака из мультфильма, и потирал руки; посторонний мог бы предположить, что Серж потирал руки в предвкушении наслаждения, но это было не так. Мой брат никогда не наслаждался, просто перед ним на столе стояло турнедо и его следовало съесть как можно быстрее: желательно сию минуту!

Исключительно чтобы поддразнить брата, я расспросил метрдотеля о виноградной грозди.

Бабетта и Клэр еще не вернулись, но данный факт Сержа не смущал.

— Они сейчас подойдут, — заверял он, когда не меньше четырех девушек в черных фартуках принесли наше горячее.

Метрдотель предложил подождать с сервировкой, пока не появятся дамы, но Серж с порога отверг это предложение.

— Ставьте, пожалуйста, — сказал он, облизываясь и потирая руки.

Мизинец метрдотеля начал с моего завернутого в бекон филе цесарки, а затем метнулся к гарнирам — удерживаемым коктейльной шпажкой «слоям лазаньи с рикоттой и баклажаном», похожим на миниатюрный клубный сэндвич, и пронзенному пружиной кукурузному початку. Пружина, вероятно, предназначалась для того, чтобы взять кукурузу, не запачкав при этом пальцев; забавное зрелище, или нет, скорее вычурное, нарочитая шутка повара. Пружина была хромированная и выступала с обоих концов лоснящегося маслом початка сантиметра на два. Я не люблю кукурузу и всегда питал отвращение к обгладыванию початка: в желудок ничего не попадает, половина застревает в зубах, а масло капает с подбородка. К тому же я никак не могу отделаться от мысли, что кукуруза — это в первую очередь корм для свиней.

После того как метрдотель описал экологическую ситуацию на ферме, где обитала корова, из которой приготовили турнедо для Сержа, он объявил, что вернется попозже, чтобы сделать пояснения к блюдам наших дам. И тут я, показывая на гроздь, спросил:

— Это смородина?

Серж уже воткнул вилку в турнедо. Он собирался отрезать от него кусок, его правая рука с остро заточенным ножом взметнулась над тарелкой. Метрдотель уже отвернулся от нашего столика, но мгновенно повернулся обратно. Пока мизинец приближался к грозди, я наблюдал за лицом Сержа.

Оно выражало крайнее нетерпение. Нетерпение и раздражение по поводу очередной задержки. Он не видел проблемы в том, чтобы приняться за свой бифштекс без Бабетты и Клэр, но наличие чужой руки вблизи наших тарелок приводило его в замешательство.

— Что на тебя нашло? — спросил он, когда метрдотель наконец удалился и мы снова остались вдвоем. — С каких это пор ты стал интересоваться ягодами?

Он отрезал внушительный ломоть мяса и отправил его в рот. Не прошло и десяти секунд, как ломоть был проглочен, после чего Серж на некоторое время уставился перед собой, будто ожидая, пока мясо достигнет желудка.