Геннадий Баннов - За огнями маяков

— А ну, ребятки, поднажми, — то и дело слышится голос старшего мастера. — К приливу поспеть надо. И к обеду тоже будет как раз, — с улыбкой поясняет он свою стратегическую мысль.

— И так темп хороший, — возражает молодой мастер, москвич Гена Седов. — Почти бегом бегаем.

Поддерживая высокую скорость движения, он то и дело сменял своих запарившихся парней, сам впрягался в носилки.

— Подбирайте рыбу, не ступайте на нее, — руководит старший мастер.

Но не наступать на рыбу никак не удается: то и дело попадает она под ноги, раздавливается, чвакает и смешивается с песком.

Горожане, уносящие рыбу в мешках и в кошелках, сколько-то помогают убирать и, заодно, делают берег чище, но несмотря на это доброе дело, на завороте подъемной дороги поставлен видный со всех сторон милиционер, в задачу которого входит останавливать и обратно заворачивать тех, которые в мешках несут домой даровую рыбу. К чести милиционера следует отнести его поведение: завидя несуна, или двоих, троих несунов, он делает вид, будто не видит их: отвернется — проходи мимо, прямо у него за спиной без лишних разговоров. И они, набавив скорость, идут, проносят. А милиционер, не отвлекаясь в стороны, с высоты любуется морскими далями. Все они здесь, в Александровске, и милиционеры тоже, свои люди: родня ли, добрые ли знакомые, сотрудники ли по работе, соседи ли. Кто же тут живет-то без рыбы? Тем более — без селедки? Дары моря на то и дары, чтобы пользоваться и употреблять их с пользой, вопреки установленным порядкам.

Вилами с шишечками Олег накладывает селедку на то и дело меняющиеся носилки проворных парней: те чуть не бегом носятся. Потом он меняет работу: в паре с Жорой Корчаком из Холмска носит ее в выстеленный брезентом котлован, медленно наполняемый глянцевой свежей селедкой.

— Сюда вот, с этой стороны зайдите, — указывает Олегу знакомая девушка, нештатная преподавательница по ихтиологии. Работает она в Госрыбтресте главным специалистом. — Обойдите вокруг, пожалуйста. — Плавным жестом руки указывает, как обойти, улыбается Олегу, как человеку знакомому. Эта ее улыбка и жест Олегу нравятся.

Звать ее Руфиной Фоминичной. Встречались перед уроками в учительской, менялись журналами, обменивались мнениями об учащихся. Видно было, что она любимая учительница, с ней парни делились заветными мыслями. Однажды она сочла нужным доложить Олегу:

— О вас только и разговоры. Говорят в каждой группе: «Он у нас боксер, драться может хоть с кем, обязательно уложит — вот какой у нас преподаватель!» Такой у вас в училище складывается авторитет, я вас поздравляю!

— Без преувеличений легенд не бывает. Просто я готовлюсь к соревнованиям и желающих подраться использую в качестве спарринг-партнеров.

— Но вы не просто боксируете: сбиваете с ног!

— Когда очень просят — бью сильно.

— А посмотреть на вас — вы не похожи на геркулеса. Обыкновенный.

— На том спасибо, — Олег кивает. — Хочу быть обыкновенным.

Она смотрит на него, улыбающегося, и не хочет отводить свои серые, опушенные ресницами глаза.

Сейчас встречает каждые носилки с селедкой, следит за нормой засыпаемой соли, и некогда ей общаться с этим… новым преподавателем. Одета она в сшитые в пошивочной мастерской голубые шелковые шаровары, сверху — оранжевая накидка. В солнечный день одеяние подчеркивает ее легкую, красивую фигуру. Олег то и дело оборачивается, чтобы посмотреть на ее трепещущий на ветру изящный наряд.

Работается всем весело. Бегают, носятся, словно играют взапуски, никого подгонять не надо. Но появляющийся старший мастер, Семен Семенович, то и дело выдает напутствия:

— Поживей, ребятки, поживей! К обеду надо управиться.

Вместе с парнями, мастерами и преподавателями, спешат и наши уфимские герои. Гоша Цаплин со своей группой, чуть подальше, у такого же, метровой вышины штабеля, убывающего, впрочем, на глаз видно. Селедку стали подбирать с земли, с песка, но все больше она попадает под ноги и растаптывается. На берегу, дальше только что убранной рыбы, у самого прибоя лежат метровые и чуть побольше акулы. Много акул и все со вспоротыми брюхами. Олег выяснил: рыбаки вспарывают — любят они акулью печень.

Говорят, скоро сюда придут корейцы, те очистят все побережье: заберут брошенных рыбаками акул, выберут и раздавленную селедку — для удобрения своих огородов. Дуром у них будет все расти: здесь, на Сахалине с морскими северными ветрами, вызревают у них лук, чеснок, огурцы, красные помидоры. Но какое-то время, пока они не соберут рыбных останков и волны не залижут этих отходов, берег будет скользить и чавкать, воздух будет отдавать смрадом и не станут возможными ни купанье, ни прогулки, ни тренировки… Олег вслушивался в разговор рыбаков и представлял всю эту неприглядную картину.