Геннадий Баннов - За огнями маяков

Эта вот самая правая плюха, с упреждением, попала сейчас Толе Севастьянову. Упал он вперед, на подстилку.

На счете «семь» встал. Поднял руки для боя, пошел вперед. Однако его секундант выбросил полотенце. Отказ. Все. Бой окончен. Затемненный зал гудел, кто-то что-то выкрикивал, и гремели аплодисменты.

Олег проводил проигравшего, посидели в его раздевалке. Потолковали о тренировках, об этом бое. Вдвоем вышли смотреть следующую пару.

Схватка была нешутейная. Заканчивался второй раунд. Горьковчанин Козин ломил — шел едва не грудью. Барищев из Татарии маневрировал, ускользал из сложных положений и держался на дистанции. Бил левой рукой, правая, как на привязи. После гонга противники разошлись по углам на последний отдых. Интересно, кто в выигрыше? Секунданты выдают последние наставления, благословляют на заключительную схватку.

Барищев ускользает от грубых атак горьковчанина, использует его промахи. Бьет только левой, правая по-прежнему не работает. Скользит вдоль канатов, меняет направление — играет с Козиным в кошки-мышки. Ситуация не меняется, а между тем идут уже заключительные секунды боя. На сколько надо быть уверенным в себе, чтобы так вот играть с противником! Когда Барищев перемещался вдоль канатов, у Козина сдали нервы, он бросился вперед: в заключение боя решил разделаться с соперником. Но Барищев неожиданно сменил направление, и Козин ухнул в канаты — «провалился»… И поворотился к противнику. В этот момент Гена Барищев ударил на скачке. И не левой, а правой. Свингом. В зале кто-то вскрикнул, и в звенящей тишине расслышался звук падающего тела. Все. Нокаут. Судья считает. Секундант с помощником подняли Козина, взяв с обеих сторон под руки, повели к стулу. Зал аплодировал, и рукоплескания медленно утихали. Зрители разглядывали потерпевшего поражение, который, в общем-то, скоро пришел в себя. Судья на ринге объявил победу, и противники, обнявшись, вместе пошли с ринга.

Нокауту не придавали большого значения, нокаутированного не окружали врачами, не провожали домой. Допускали и до дальнейших боев. Эка невидаль нокаут! — говорили. Отдохнет и, возможно, завтра выиграет. О введении Олимпийской системы (после поражения — выбывание) только поговаривали, пока же в каждый весовой категории соревнования проводились по кругу — каждый с каждым. Выбывает участник только после второго поражения. Завтра между собой встретятся победители. А поверженный — с поверженным.

Чем бы Олег ни занимался перед очередным боем, как бы ни отвлекался текущей работой, он все равно был озабочен предстоящей схваткой. Разговаривая об учебных и хозяйственных делах, внезапно вдруг умолкал: представлял свою будущую встречу с нокаутером Барищевым. Его победа нокаутом сильно впечатляла.

Между тем жизнь в техникуме шла своим чередом. Пока не разъехалась рабсила, пользуясь наступившим теплом, руководство техникума решило в кочегарке общежития заменить котел: старый размонтировать и увезти, а новый водворить на место, укрепить, подключить к воде, к отопительной системе. Эту работу поручили трем выпускным группам. Девятой, вагонникам, досталась иная задача — рядом с котельной выкопать котлован. Леша Логинов собрал ребят, обсудили предстоящую работу. Решили: полгруппы берут лопаты сейчас же, немедленно. Остальные копать будут после ужина, перед сном. Земляная работа тяжелая, каждый человек на счету, даже такие недоростки, как Толик Ощепков и Циберкин… Об Олеге — ни слова. У него соревнования. Но ведь кто-то же должен за него работать!

— Освободите меня на сегодня. После боя с этим нокаутером я впрягусь. Оставьте мою долю, — сказал Олег.

— Ну, есть у кого возражения? — староста обратился к группе.

— Да нету, нету!

— Какой разговор!

— Можно освободить вообще!

— Не надо освобождать. Главный мой бой — завтра.

В парке играла музыка. Боксеры в спортивных костюмах бегали по дорожкам сада. Когда музыка умолкала, округу наполнил размеренный голос судьи-информатора: «На ринг вызывается следующая пара — боксеры легкого веса…»

Не обошлось без потерь и сегодня: мухач Ахметзянов бой выиграл, но из соревнований выбыл. Повредил руку… Нервная дрожь донимала Олега, подымала его со скамьи и уводила в даль сада, к озеру. После разминки он бинтовал руки и бил по лапам.

И вот он вышел на ринг. Затемненный зал гудел сдержанно, какой-то мальчишеский голос настойчиво произносит его имя: «Олег Сибирцев!», «Сибирцев Олег!» В него верили, на него надеялись — это добавляло ответственности, волнений же не убавляло нисколько. Приезжий судья проверил перчатки, вызвал на середину, дал последние указания. Пожал руки. Уходя в свой угол, Олег уже успокоился: голова работала — он видел начало боя, он уже «вел бой». Обозначивший начало схватки гонг послужил продолжением того, что уже сложилось в воображении. Еще раз, бегло пожали руки и закружились в центре ринга. Гена Барищев чуть повыше Олега, светло-русый и румяный, неплохо сложенный. На ногах подвижен, держится больше на дальней дистанции. Левой рукой выстреливает точно.