Евгений Лукин - Заклятие

— Ведьма! Чертовка! — Брызжа слюной, соседка подступала всё ближе — точнее, делала вид, что подступает. Чувствовала, горластая, черту́, за которую лучше не соваться.

Ведьма же и чертовка (в левой руке сигарета, в правой — хрустальная пепельница), прислонясь плечом к косяку, с любопытством слушала эти вопли.

— Думаешь, управы на тебя нет? На всех есть управа! Да у меня связей…

Поскольку все знали, в чём дело, лестничная клетка была пуста. Лишь за дверью двадцать первой квартиры слышалось восторженное бормотание взахлёб, да смотровой глазок становился попеременно то светлым, то тёмным.

А дело было вот в чём: пару дней назад чертовка Надька, набирая ванну, протекла по халатности на дёрганую Верку, и та, склочница лупоглазая, — нет чтобы подняться на этаж и договориться обо всём тихо-мирно, — вызвала, клуша, комиссию из домоуправления.

Комиссия явилась, но за пару дней пятно… — да какое там пятно! — пятнышко на снежной извёстке Веркиного потолка успело подсохнуть. И то ли Надька в самом деле умела отводить глаза, то ли прибывшим товарищам просто не хотелось напрягать хрусталики, но факт остаётся фактом: наличия на потолке пятна комиссия не зафиксировала.

И тогда бесноватая Верка принялась трезвонить в Надькину квартиру, пока не открыли.

— Даром не пройдёт!.. — визжала Верка. — На работу напишу! Подписи соберу! В газету…

— Пиши-пиши, — красивым контральто откликнулась чертовка и ведьма, невозмутимо стряхивая пепел в отмытый хрусталь. — Как раз в дурдом и угодишь…

Разглашения она не боялась. На работе её так и звали — с любовью и уважением — ведьма. Мужчины, конечно, в шутку, а женщины, пожалуй, что и всерьёз. Но всё равно можно вообразить, какой бы хохот потряс вычислительный центр, приди туда Веркино письмо, да ещё и с подписями.

— Ведьма, ведьма!.. — плачуще захлёбывалась Верка. — Потому от тебя и мужик сбежал!..

Ведьма выпрямилась и тычком погасила сигарету. Хрусталь мигнул розовым, брызнули искры, и Верка, перетрусив, запнулась.

Возня за дверью двадцать первой квартиры стихла. Пусто и гулко стало во всём подъезде.

— А ну пошла отсюда! — негромко, с угрозой произнесла Надька.

Верка отступила на шаг, ощерилась, но тут термобигуди, которые и так-то еле держались на её коротеньких жидких волосёнках, начали вдруг со щелчками отстреливаться — посыпались на бетонный пол, запрыгали вниз по лестнице, и Верка, шипя от унижения, кинулась их ловить. Один цилиндрик оборвался в пролёт и летел до самого подвала, ударяясь обо все встречные выступы.

Надька круто повернулась и ушла к себе. Из квартиры потянуло сквозняком — и дверь с грохотом захлопнулась сама собой.

Русские ведьмы, как известно, делятся на учёных и наследственных, причём учёные (или мары) несравненно опаснее: полёты на Лысую гору, связь с нечистой силой — всё это их рук дело. Надежда же, если и была ведьмой, то явно наследственной. Никакого чернокнижия, никаких шабашей. Способности свои она получила, по собственным её словам, от прабабушки вместе с кое-какими обрывками знаний по предмету, рыжими волосами и неодолимым страхом перед попа́ми и лекторами-атеистами.

Всё это, однако, не означает, что с наследственными ведьмами можно ссориться безнаказанно. И если бы Верка увидела сейчас, чем занята её соседка сверху, она бы горько пожалела о своём поведении на лестничной площадке.

Распустив патлы, чертовка внимательно разглядывала перескочившую через порог термобигудинку, а точнее — прилипший к синим пупырышкам посечённый волосок неопределённого цвета. Её волосок, Веркин.

— Ну ты меня попомнишь, — пообещала Надежда сквозь зубы. — Я тебе покажу: мужик сбежал…

Брезгливо, двумя ноготками, она подняла пластмассовый цилиндрик и унесла его в комнату. Досуха протёрла полированный стол, поставила бигудинку торчком и достала из-за зеркала странные неигральные карты.

Снизу, пронзив перекрытие, грянули знакомые взвизги, потом загудел раздражённый мужской голос. Так. Потерпев поражение на лестничной площадке, лупоглазая срывала зло на муже.

Значит, говоришь, мужик сбежал…

Карты стремительно, с шелестом ложились на светлую от бликов поверхность стола. Сбежал — надо же!.. Не выгнала, оказывается, а сбежал…

— Ну так и от тебя сбежит, — процедила Надежда.

Она сняла одну из карт и заколебалась. Сбежит… А к кому?

Конечно, самый красивый вариант — к ней, к Надежде. Ох, Верка бы взвыла… Но уже в следующий миг Надежда опомнилась и, испуганно поглядев на карту, положила её на место. Да на кой он ей чёрт нужен? И так вон, безо всякого колдовства, проходу не давал — пришлось ему ячмень на глаз посадить…