Йоханнес Зиммель - Любовь — всего лишь слово

Я же ведь счастлив!

— Что с тобой, мое сердечко?

— Ничего!

— То есть как ничего? У тебя вдруг сразу изменилось лицо… так странно изменилось…

— Просто я кое о чем подумал.

— О чем?

— О том, как нам будет хорошо.

— Ты слишком много пьешь, — говорит Верена.

— Еще только один глоток.

Она улыбается.

В школе образовалась еще одна парочка. Никто не додумался бы до такого сочетания: Ной и Чичита. По этому поводу Ной был вызван к шефу. Шеф сказал:

— Гольдмунд, ты знаешь, как хорошо я к тебе отношусь, но ты в последнее время, по-видимому, стал плохо соображать.

— В каком смысле, господин доктор?

— Чичите всего пятнадцать.

— В следующем году будет шестнадцать.

— Скажу тебе одно: если я вас поймаю хоть один-единственный раз, то выгоню обоих — в тот же день? Ясно?

— Во-первых, господин доктор, вам бы никогда не поймать нас, если б мы даже этим занимались. Во-вторых, меня крайне огорчает, что вы обо мне такого низкого мнения. Я не собираюсь спать с Чичитой! Во всяком случае, я не тороплюсь с этим.

— Так чего же ты хочешь? — спросил шеф.

— Я довольно-таки одинок. И Чичита тоже. Я всегда мечтал жить с человеком, которого я бы узнал довольно рано и сформировал таким, каким я его вижу в своих мечтах.

— Понятно. Твое творение.

— Да.

— А ты — Пигмалион?

— Пигмалион. Да. Поэтому я и беседую с Чичитой о Ясперсе и Сартре, Оппенгеймере, о «Предательстве в двадцатом веке», коллективной вине, Брехте и так далее.

— Но ведь она не в состоянии ничего этого понять, Ной!

— Не скажите, господин доктор! Я дал ей почитать Камю. И Мальро. И Кестлера. Вы правы в том, что многого она не понимает. Но многое в ней откладывается. Многое воспринимает неосознанно, подсознательно. Она никогда этого и не осознает, но когда-нибудь она поступит так, как, к примеру, думал Камю. Разве это плохо?

— И ты в это и вправду веришь?

— На полном серьезе. Как-то я прочел одно высказывание, которое мне очень понравилось. Вот приблизительно что говорит про себя один человек: «Уже позже я подвергся нескольким процессам оглупления — но в пятнадцать я был проницательным, умным и зрелым человеком! С возрастом не становишься умней…» Простите, господин доктор, это вовсе не намек!

— Со мной ты спокойно можешь откалывать свои глупые шуточки — ты ведь знаешь. Как вы сблизились? Ведь Чичита просто обожала мистера Олдриджа.

— Я не собирался разрушать эту гармоничную связь. Но как-то Чичита сказала: «Мистер Олдридж мил со мной только из вежливости». «Чепуха», — возразил я. «И вообще он мил со всеми девочками только из вежливости. Мальчиков он любит гораздо больше».

— Я надеюсь, что ты ей возразил.

— И еще как!

— Мистер Олдридж мой лучший учитель. Он ни разу ничем себя не запятнал. Его личная жизнь нас не касается.

— А я разве на него жалуюсь! Но у девочек по этому поводу свои мысли. У Чичиты хороший инстинкт. Она заметила, что здесь что-то не так. Поэтому спросила меня: «Ты хочешь со мной ходить?» Ничего себе, когда девочка задает такой вопрос? Ведь об этом вообще-то должны спрашивать мы!

— И ты сказал ей «да».

— Она нравилась мне уже давно. Я провел с ней — прошу прощения, что без вашего разрешения — пару «сцено»-тестов и должен вам сказать: она просто блеск!

— Как раз то, что тебе надо, так?

— Как раз то.

— Глина в твоих руках.

— Да, господин доктор.

— Скажи: слепив из маленькой Чичиты свое творение, что ты будешь делать дальше?

— Мы уедем в Израиль.

— И поженитесь?

— Разве я об этом говорил?

— Но не можешь же ты ее взять с собой просто так?

— А почему бы и нет? Мы хотим жить вместе. У меня ощущение, что у нас должно все хорошо получиться. Но мы не собираемся обязательно пожениться.

— Почему?

— Во-первых…

— Брось ты эти свои «во-первых», «во-вторых». Перестань читать всем лекции. Знаешь ли, Ной, я тоже кое-что однажды вычитал: тот, кто умен чересчур, уже немного глуп.

— Я постараюсь сдерживаться. Итак, во-первых… — пардон, господин доктор, — значит, итак, Чичита и я — мы не хотим детей, в этом наши взгляды полностью совпадают. Поглядите, как сегодня обстоит дело с детьми! Здесь я живу среди более чем трехсот детей. Я в течение нескольких лет наблюдаю довольно репрезентативный срез молодого поколения. И смею вас заверить: с меня хватит!

— Ной, — сказал шеф, — мне нравятся твои взгляды — частично. Хотя кое-что и не нравится. Но независимо от того, что мне нравится, а что нет, я повторю: если ты не сдержишь обещание, вы оба вылетите!