Курбандурды Курбансахатов - Сто монет (роман и повести)

— А ты что же? Или, дожив до седых волос, решил праведником стать?

Мерген промолчал. Но Кособокого это не обескуражило. Он наполнил рюмку, мигом её опрокинул, зацепил с тарелки зелёный лук, понюхал его, положил обратно и закурил.

— Если уж пьёшь, то закусывай! — проворчала Акнабат и, налив в большую цветастую пиалу шурпы, поставила её перед братом.

— Ты меня не торопи! — отмахнулся он. — Захочу — поем. — И, дымя папиросой, наклонился к Тойли. — Так чем же кончилось? Освободили?

— Выходит, так.

— М-да… Значит, всё-таки своего добились, — сердито нахмурился родственник. Он снова наполнил рюмку и, покосившись на Тойли Мергена, спросил: — В чём обвинили?

— А ты что, разве не был на собрании? — в свою очередь спросил Тойли.

— Не был.

— Это почему же?

— Некогда было. Понимаешь, тут такое важное дело… Ай, да какое это имеет значение — был я ка собрании или не был? Ты лучше не уводи в сторону, расскажи, какие грехи на тебя навьючили?

— Как раз главный грех тебя и касается.

— Не понял! — помотал головой Гайли. — Какое я имею отношение к твоему председательству?

— Ты ведь мне родственник?

— Ну и что ж с того? Если я тебе шурин, а ты мне зять, то, конечно, родня. Тут никуда не денешься…

— Вот это-то и скверно, что родственник…

— Бог ты мой, но почему же?

— Признали, что семейственность развёл.

— Се-мей-ствен-ность! — от души расхохотался Кособокий. — Ну и молодцы! Нашли же что навьючить!.. Конечно, если захотели снять, то уж причину придумать нетрудно… Сей-мей-ствен-ность! Ну и ну!..

— Ты, Гайли, зря на собрание не явился. Тебе бы следовало прийти. Тогда бы ты сейчас не смеялся, — со всей серьёзностью проговорил Мерген. — Если хочешь знать, в нашем колхозе моих родственников — братьев и сестёр, родных и двоюродных, дядюшек, тётушек, да их потомства, как оказалось, — больше семидесяти душ.

— Ну и что с того? А даже если не семьдесят, а сто семьдесят!

— Дело, конечно, не в числе, дорогой мой. Дело в должностях. Если хочешь знать, то, как оказалось, ровно половина из них — либо служащие, что пером по бумаге водят, либо заняты такой работой, что можно и не потея есть досыта. Да и среди другой половины тоже немало таких, что только называются колхозниками, а на самом деле… За примером далеко ходить не надо. Вот, возьмём хотя бы тебя…

— Меня? — притворно удивился Кособокий.

— Да, тебя! — с грустью в голосе произнёс Тойли и посмотрел шурину прямо в глаза. — Ну, вот, скажи по совести, принёс ли ты за последние годы колхозу хоть крупинку пользы? Вспомни, когда ты последний раз в поле выходил?

— Зря ты с меня начал! Я не в счёт.

— Почему так? — искренне удивился Мерген.

— Сам ведь знаешь, какое у меня здоровье.

— Ах, ты, значит, больной! Да-да-да… — насмешливо согласился Тойли. — Я-то хорошо знаю твою хворобу. Когда война — ты увечный, когда хлопок — ты калека, а когда…

— Давай лучше не ворошить старую солому!

— Ладно, давай ворошить новую. Кто твой приусадебный участок обрабатывает? Кто полсотни твоих овец пасёт?.. Ах, да, овец ты в общее стадо отправил, о них речи нет. Ну, а кто за твоими верблюдами и коровами ходит? Тут ты здоровый!

— А кто может мне запретить заниматься своим хозяйством?

— Вот в этом всё дело, дорогой мой, — вздохнул Мерген. — Из-за того, что ты мой родственник, никто тебя пока не приструнил. Ни тебя, ни таких, как ты. И я тоже хорош! Закрывал глаза на подобные вещи. Делал вид, что ничего не замечаю… Поделом мне! — Он немного передохнул и снова обратился к шурину: — Ты мне вот что лучше скажи, почему бы это третья бригада, та самая, на чьей земле мы с тобой живём, почему это она уже который год не выполняет плана по хлопку? А? Можешь ты мне это объяснить?

— Откуда мне знать! — пожал плечами Кособокий и, сморщив нос, опять потянулся к рюмке.

— Погоди! — взял его за локоть Тойли. — Водка от тебя не убежит. Ты мне ответь сначала.

— Да не знаю я!

— Знаешь, да увиливаешь.

— Разрази меня бог, не знаю.

— Лучше меня знаешь.

— Колхоз-то план выполняет, ну, и ладно…

— Нет, не ладно. Надо, чтобы все бригады выполняли.

Гайли, которому этот разговор стал уже надоедать, вдруг засопел носом и без всякой хитрости произнёс:

— Если всей бригадой навалиться, то и план будет.

— В самую точку! — удовлетворённо сказал Тойли Мерген и отпустил локоть шурина. — Вот она где — семейственность!

Вместо ответа Кособокий осторожно покосился на сестру и ловким манером опрокинул вторую рюмку.