Курбандурды Курбансахатов - Сто монет (роман и повести)

То, что произошло в следующее мгновение, Махтумкули даже не успел как следует разглядеть. Он только увидел, как один из сарбазов охнул и, показав в страшной усмешке крупные желтые зубы, рухнул под ноги коней.

И тут же раздался отчаянный крик Клычли:

— Бегите, брат! Спасайтесь!

Зазвенела сталь, заржали поднятые на дыбы и столкнувшиеся грудью кони.

Недаром Човдур учил Клычли мастерству сабельного боя, — юноша ловким ударом обезоружил наседавшего на него сарбаза, развернул коня и полоснул клинком по плечу второго всадника, который заехал сбоку.

— Клычли! — забыв обо всем, крикнул Махтумкули. — Остановись! Они убьют тебя!

Он рванулся к юноше, но сарбазы с Двух сторон крепко держали его, заламывая руки. Тогда Махтум-кули повернул разгневанное лицо к Шатырбеку:

— Эй, бек, прикажи сарбазам оставить его в по-кое! Я поеду с вами.

Шатырбек выдержал его пронзительный, ненавидящий взгляд и усмехнулся.

— Ты в любом случае поедешь с нами. Откажешься — силой заставим. А этого щенка следовало бы проучить. Ну да ладно… Стойте! — крикнул он сарбазам. — Оставьте его! А ты, волчонок, бросай саблю и лук, если хочешь жить…

— Брось, Клычли, — сказал Махтумкули. — Ты же видишь, их слишком много.

Клычли, от которого отступились разгоряченные сарбазы, затравленно огляделся, бросил на землю оружие и вдруг упал лицом на гриву коня. Плечи его затряслись.

Махтумкули, почувствовав, что руки сарбазов отпустили его, подъехал к названому брату, положил ладонь на его крепкую и такую вдруг беспомощную спину, сказал нежно:

Не надо, Клычли. Ты поступил как настоящий мужчина, и оставайся им до конца.

Клычли доднял к нему мокрое лицо, глянул затуманенными глазами:

— Они навсегда увезут тебя, брат. В неволю!

— Ничего, от судьбы не уйдешь. Крепись. Еще не известно, чем все кончится.

К ним подъехал Дурды-бахши.

— Ты молодец, Клычли, — сказал он, пожимая юноше руку. — Подожди, я еще буду петь песни о твоей храбрости. А сейчас Махтумкули прав, надо подчиниться силе.

Тем временем сарбазы перевязали раненых, и Шатырбек скомандовал:

— Вперед! Да побыстрей!

Окруженные сарбазами, пленники ехали молча, думая о своей печальной участи.

Понуро сидел в седле Махтумкули.

Менгли… С каждым шагом коня он становился все дальше и дальше от нее. Надолго ли их разлука? Может быть, навсегда?

Глухо стучат копыта по сухой земле. И уходит, уходит в прошлое Менгли. Теперь она где-то там, по ту сторону вдруг вставшего на их пути водораздела. Судьба развела их дороги. И все-таки Менгли всегда будет с ним — в сердце, в его стихах, в его памяти…

Менгли!..

Молчит огромная, без края, степь. Молчат горы. Молчит далекое небо, — как странно, оно одно и для Менгли, и для этих угрюмых сарбазов, и для шаха…

Только копыта вразнобой: тук-тук-тук…

Оглядываясь, исподлобья рассматривает сарбазов Клычли. Эх, сюда бы Човдура! Вместе они раскидали бы этих вонючих псов, освободили бы Махтумкули, ускакали бы к берегам родного Атрека. Надежный, верный друг Човдур.

Года три назад в эту же пору объезжали они вдвоем посевы пшеницы. Кони шли не спеша. Друзья разговаривали о том о сём, не ведая, что их подстерегают за ближайшим холмом бандиты. С гиканьем выскочили они навстречу, окружили. Човдур выхватил саблю, в мгновение оттеснил Клычли к стене обрыва, прикрыл собой. Разбойников было семеро. Трое из них, рассчитывая на легкую добычу, кинулись на Човдура. Их копья готовы были пригвоздить его к земле.

— Бросай саблю, слезай с коня! — приказал один, видимо главарь.

— Лови! — крикнул Човдур и точным и сильным ударом выбил копье из его рук.

Второй стремительный взмах — и главарь бандитов, зажав ладонью рану на плече, повернул коня. А Човдур, используя замешательство среди разбойников, с воинственными криками стал наседать на них. Он так здорово орудовал саблей, что разбойники не выдержали натиска и бросились наутек.

— Эге-ге! — закричал им вдогонку Човдур. — В следующий раз пусть приходит кто-нибудь посильней да похрабрей! Пусть спросят Човдура! Вот тогда я покажу, что такое настоящая драка!

Бандиты долго еще слышали его басовитый, раскатистый хохот.

С тех пор и пополз по степи, по горным ущельям слух о том, что среди гокленов появился невиданный пальван, который мог потягаться в силе и мужестве с самим Рустамом.

А через год какой-то дервиш рассказывал самому Човдуру, как этот самый пальван будто бы сражался с семиголовым драконом и победил его.