Курбандурды Курбансахатов - Сто монет (роман и повести)

— А как быть, если сочетать и то и другое не удаётся?

На другой день в кабинете секретаря райкома спор этот разгорелся с новой силой. Но теперь уже не с глазу на глаз, а в присутствии Сергеева.

— Мы и без того потеряли немало посевных площадей, — продолжал втолковывать Ханову необходимость дренажа Карлыев. — И только по вине проходимцев, ничуть не заботившихся о земле я воде, а гнавшихся за личной славой!.. Вы знаете, с какими расходами связано оздоровление этих площадей?

— Уж не хотите ли вы сказать, что я тоже проходимец и гонюсь за славой!

— Я хочу сказать, что земля — народное богатство и если мы как следует не задумаемся над судьбою этого богатства, не позаботимся о его будущем, то, хотим мы того или не хотим, и вы и я, — все мы попадём в число таких проходимцев. И народ никогда не простит нам этого. Вот почему, товарищ Ханов, вам придётся поехать и самому отменить приказ, который вы дали.

— Я так и знал, что вы захотите меня унизить, — зло произнёс Ханов.

Сергеев, который с самого начала следил за спором молча, наконец, не выдержал:

— Товарищ Ханов! — спокойно произнёс он. — Почему вы обо всём говорите применительно к себе? «Я», «меня»…

— Законный вопрос! — поддержал Сергеева секретарь райкома и продолжал: — Ваша основная ошибка, товарищ Ханов, по-моему, в этом и заключается. А ведь времена безответственного своеволия давно миновали. И хозяйство теперь развивается на научной основе. Вот вы уже больше двух лет работаете председателем исполкома, так что пора бы вам осознать эту простую истину. Честно говоря, у меня иногда создаётся такое впечатление, будто вы слишком поглощены совершенно недостойной проблемой: кто должен занимать в районе первое место — Ханов или Карлыев? Я вовсе не хочу вас обидеть, но мне порой кажется, что ваша фамилия начинает оказывать воздействие на ваш характер. И ваше поведение на людях, и ваша манера разговаривать с подчинёнными, даже ваша привычка сидеть развалясь — всё это напоминает не столько советского работника и коммуниста, сколько грозного хана, высокомерного бека. Как ни смешно это звучит в наши дни, но вам хочется утвердить себя в качестве «хозяина района». Но ведь подлинный хозяин района — не вы, и не я, а народ. А руководят районом партийная организация и советская власть. Если вы не поймёте этого, вам всё труднее будет находить с людьми общий язык. Вот и наш вчерашний визит в «Хлопкороб» получился из-за этого не особенно удачным.

— Вы кончили? — гневно сверкнув глазами, спросил Ханов.

— Ещё минуту терпения!.. В последнее время я много думаю о вас. Вы человек энергичный и беспокойный. Вам словно неведома усталость. Вы способны за один день объехать весь район. Откровенно говоря, тут мне за вами не угнаться. Я и дня не выдержал бы в таком напряжении. Но при этом вы ни к кому не прислушиваетесь, никому не доверяете и стараетесь всё делать сами. Словом, товарищ Ханов, пора нам спокойно посидеть и по-товарищески, как коммунист с коммунистом, обменяться мнениями, чтобы понять друг друга. Иначе работать нам вместе с каждым днём будет всё труднее и мы только нанесём ущерб делу. Вот что я хотел вам сказать.

— Я понимаю ваши намерения… — побледнев, заговорил Ханов. — Вы хотите меня выжить отсюда, а роль исполкома в жизни района свести к нулю. Сравнивая меня с ханом и с беком, вы мечтаете превратить меня в послушного мальчика на побегушках. Но это вам не удастся.

— И снова вы ошибаетесь, товарищ Ханов. Речь идёт не об ограничении деятельности исполкома, а напротив — об усилении…

— Всё ясно, товарищ Карлыев. Хоть я и не кончал академию, но скрытая суть ваших домогательств мне понятна. И давайте оставим этот мнимо товарищеский тон. Всё равно теперь мы уже не договоримся. Этот вопрос придётся решать в более высоких инстанциях. Надеюсь, Центральный Комитет разберётся, кто здесь хан, а кто работник.

Стоял погожий, ясный день. Таким же хорошим было и настроение в колхозе «Хлопкороб». Сегодня справлял свадьбу своего сына Тойли Мерген. Всем хотелось побывать на этом торжестве, всем хотелось разделить радость с уважаемым человеком.

Поскольку к свадьбе заранее не готовились — некогда, было, — каждый гость предлагал свои услуги. Разряженные девушки во главе с Шасолтан наводили чистоту в большой комнате, чтобы достойно встретить невесту, которую привезёт из города Аман. Парни были озабочены обедом. Разгладив усы, Акы копал большую яму для очага. А его мать, старая Боссан, мыла казан, чтобы поставить плов. Зятья Тойли Мергена, засучив рукава, свежевали одну овцу за другой. Счетовод Аннагельды проворно насыпал заварку в разноцветные чайники и вертелся вокруг огромного бухарского самовара, а братья Юсуп и Ахмед, отирая пот, рубили саксаул.