Нина Катерли - Курзал

— Я его в военное хочу, в артиллерийское, — зачем-то сказала Тамара и прикусила язык.

— И прекрасно! — Дерюнин вроде даже обрадовался. — Если будет надо — поможем. А пока что… Значит так. Пока просьба к вам у нас. Обращаемся как к сознательному и… уже своему человеку.

— Я… Можете на меня рассчитывать, — голос Тамары Ивановны сразу стал твердым.

— Да тут, понимаете, такое деликатное дело… Надо помочь нашему правопорядку, государству, можно сказать.

…Даже смешно! Как это Тамара Мартьянова откажется помочь своему государству?!

А дело оказалось вот какое: в районе действовал опасный и дерзкий преступник. Были случаи разбойных нападений, избита женщина, а почерк везде один. Недавно бандит с целью грабежа набросился на старого человека, ветерана, свалил его на землю, зверски топтал ногами, а когда на помощь подоспел работник милиции, оказал ему сопротивление. Но милиционеру удалось задержать бандита, и он узнал его, того, которого так долго разыскивали. По ряду примет. Представляете, какие есть еще скоты? И это на шестьдесят седьмом году Советской власти! Короче, теперь предстоит суд, и вот здесь-то и получается закавыка. Наше гуманное законодательство не позволяет осудить преступника только на основании одних лишь показаний милиционера. А других свидетелей не было.

— А как же ветеран? И те, другие, ну, на кого он еще раньше нападал и грабил? — спросила Тамара Ивановна. — Можно ведь устроить очную ставку. Опознание…

— А вы человек грамотный, Тамара Ивановна, — похвалил Дерюнин. — Только все, к сожалению, не так просто. Ветеран не найден. Пока работник милиции задерживал бандита, ветеран исчез. Вероятно, как-то сумел подняться, ушел домой. В общем, искали, но не объявился. Старый же человек, мог и умереть… В результате побоев. А те, прежние… Тут сложность: на всех преступник нападал в темноте, никто как следует его не запомнил, так, отдельные детали. Но настоящего, крепкого свидетеля нет. И очная ставка не поможет.

— Ужас, — вставила Тамара.

— То-то и оно. А преступник очень хитрый, ведет себя на следствии неискренне, от всего отпирается, а тут и вообще отказался давать показания. Наглый, мерзавец. И еще на сотрудника милиции наговаривает, будто бы тот задержал его на улице просто так, ни за что. И чуть ли не ударил. Как вам нравится?

— Нахальство! Где это видано, чтобы в наше время ни за что хватали!

— Сейчас наша задача… я считаю, общая задача, верно?

— Верно, — кивнула Тамара.

— Наша задача: изобличить! Избавить общество от бандита, от подонка. Ведь вот такие и втягивают ребятишек в преступления. Не исключено, что Ухов даже знаком с преступником, нет, это я к слову, все бывает. И необходимо добиться, чтобы бандит получил сейчас срок и не смог больше совершать преступлений. Это наш долг.

— А… следователь?

— Следователь там хороший, хотя и молодой. Делает все, что нужно. Нам с вами надо ему помочь. На вашей кандидатуре остановились по моей рекомендации…

— Я все сделаю, Борис Федосеевич.

— Верю.

На Тамару Ивановну опять напал озноб, пришлось стиснуть зубы. Она молча кивнула головой, и тогда Дерюнин объяснил, что делать ей, по сути, ничего особенного и не придется, надо просто сказать, что в тот момент, когда случилось происшествие, она находилась поблизости и все видела. Неправды тут не будет никакой, потому что, в конце концов, не важно, видела она это собственными глазами или просто точно знает, что все было именно так. А видели другие, которым она верит.

— Ведь вы же мне верите? — тихо спросил Борис Федосеевич, придвигаясь к Тамаре.

Она опять кивнула. Смешно: как это ей — ей! — не верить человеку, который так честно выполнил все, что обещал сделать для Юры? Который охраняет нас от всей этой мрази, идя даже под бандитские пули! Да разве посмела бы она ему отказать?.. И, с другой стороны, почему бандит должен разгуливать на свободе, убивать и калечить людей только потому, что у нас такие мягкие законы, что из-за одного свидетеля возможен неправильный приговор? Да этих выродков и вообще — стрелять без суда и следствия, а не то что!.. На месте!

— Я согласна, — сказала Тамара Ивановна хрипло.

Еще полдня она провела в милиции, познакомилась со следователем товарищем Косенко, подписала какой-то протокол. Читать не стала, не могла — голова прямо разламывалась, то в жар кидало, то в холод. Каждый час приходилось незаметно глотать аспирин… Мартьянов — сволочь, ничего не сделал для сына, ни разу, но у Юры есть мать, она понимает, что такое долг перед ребенком!..