Джейми Макгвайр - Мое ходячее несчастье

— Еще чего! Я и не собиралась.

Эбби попыталась отслониться от меня, но я задержал ее руку у себя на животе:

— Нет, я серьезно. Ты могла бы быть и поосторожнее. Если бы я не оказался рядом… Не хочу даже думать об этом. А теперь, по-твоему, я должен извинения просить за то, что его спугнул?

— Ничего такого ты не должен. Дело не в этом.

— Не в этом? — спросил я.

Я никогда никого ни о чем не умолял, но теперь вот мысленно взмолился: «Скажи, что хочешь меня! Что тебе на меня не наплевать. Или что-нибудь такое…» Она была так близко! Еще дюйм, и я мог бы дотронуться до нее губами. До чего же мне было трудно удержаться и не преодолеть этот несчастный дюйм!

Эбби нахмурилась:

— Я пьяная, Трэвис. Это мое единственное оправдание.

— Хочешь, чтобы я подержал тебя так, пока не уснешь? — Она не отвечала. Тогда я заглянул ей прямо в глаза и сказал: — Конечно, я должен бы отказаться. Но вдруг скажу «нет», а ты больше не попросишь? Тогда я себе этого до конца жизни не прощу. — Голубка радостно заерзала и снова пристроила голову ко мне на плечо. Я крепко обхватил ее обеими руками, из последних сил удерживая себя в узде. — Тебе не нужно никакого оправдания. Просто попроси, и все.

Эбби заснула быстрее меня. Дыхание выровнялось, мышцы расслабились, носик еле слышно посапывал. Как приятно было держать в руках ее теплое тело! Я боялся, что привыкну к этому, и все равно не мог пошевелиться.

Зная Эбби, я догадывался: завтра она проснется, вспомнит свои ночные чудачества и раскричится из-за того, что я позволил ей себя обнять. Или еще хуже. Поклянется никогда больше не прикасаться ко мне.

Я решил пока не думать о завтрашнем дне. Надеяться на чудо было бы глупо, а открыто признаться себе в том, что эти наши объятия лишь результат алкогольного опьянения, не хватало сил. Раньше я всегда смотрел правде в глаза, а теперь вот не хотел. Видимо, не такой уж я крутой. По крайней мере, когда дело касается Голубки.

Я стал дышать медленнее, руки и ноги отяжелели, но я боролся с усталостью, которая постепенно усыпляла. Мне так нравилось обнимать Эбби, что я старался не закрывать глаза: пытался отвоевать у сна хоть одну лишнюю минутку блаженства.

Голубка пошевелилась. Я замер. Она скользнула пальцами по моей коже, потом прижалась ко мне покрепче и снова расслабилась. Я поцеловал волосы Эбби и прислонился щекой к ее лбу. Потом вздохнул и всего на секунду прикрыл глаза.

Открыл я их уже утром. Так и знал, что нельзя было моргать. Голубка елозила, пытаясь высвободиться: моя рука лежала у нее на спине, а ноги — поверх ее ног.

— Не ерзай, Голубка, я же сплю… — пробормотал я, прижимаясь к ней.

Но она постепенно выбралась из-под меня и, вздохнув, села на краю постели.

— Что-то не так, Голубка?

— Пойду попью воды. Тебе принести?

Я покачал головой и закрыл глаза. Или она делает вид, что ничего не было, или сердится. И то и другое плохо.

Эбби вышла из комнаты, а я продолжал лежать. Заставить себя подняться оказалось не так-то легко: голова после вчерашнего гудела. Как будто сквозь вату проник низкий голос Шепли. Тогда я наконец-то вылез из-под одеяла и, шлепая босыми ногами по паркету, направился в кухню.

На Эбби по-прежнему было мое белье. Она поливала дымящуюся овсянку шоколадным сиропом.

— Какая гадость! — проворчал я, пытаясь сморгнуть пелену перед глазами.

— И тебе доброго утра.

— Слыхал, у тебя скоро днюха? Еще годик, и разменяешь третий десяток?

Эбби поморщилась. Видимо, не ожидала такого вопроса.

— Да… Вообще-то, я не очень люблю праздновать день рождения. Но, думаю, Мерик сводит меня куда-нибудь поужинать или что-то в этом роде. — Голубка улыбнулась и добавила: — Приходи и ты, если сможешь.

Я пожал плечами, как будто эта улыбка меня не проняла. Ура! Эбби хочет, чтобы я был на ее празднике!

— Ладно. На следующей неделе, в воскресенье?

— Да. А у тебя когда день рождения?

— Не скоро. В апреле. Первого, — сказал я, заливая хлопья молоком.

— Перестань!

Я отправил ложку в рот, посмеиваясь про себя над Голубкиным удивлением.

— Правда!

— Ты родился в День дурака?

Она не знала, верить или нет, и ее озадаченная мордашка ужасно меня веселила.

— Да! Тебе, наверное, уже пора. Я отвезу.

— Не надо, я с Мерик.

То, что Эбби отказалась от моей помощи, кольнуло чувствительнее, чем можно было ожидать. Раньше она всегда ездила со мной, а теперь с Америкой? Вдруг это из-за прошлой ночи? Похоже, Голубка опять пыталась от меня отдалиться, что очень разочаровывало.