Джейми Макгвайр - Мое ходячее несчастье

Эбби посмотрела на меня потемневшими глазами:

— Это совсем не весело. Хочешь, чтобы все в колледже считали меня одной из твоих шлюх?

Моих шлюх? Они не были моими. Как раз потому, что были шлюхами. Я взял сумку у нее из рук. Дело плохо: знаться со мной, не говоря уж о том, чтобы быть моей девушкой, — для Эбби это означает запятнать свою репутацию. Раз так, то почему она до сих пор не отказалась со мной дружить?

— Никто ничего подобного не считает. А тот, кто считает, пускай молится, чтобы я его не услышал.

Я открыл дверь, Эбби выскочила в коридор, я за ней. Вдруг она резко остановилась. Я замер, еле удерживая равновесие, чтобы не налететь на нее. Дверь за моей спиной захлопнулась, и я от неожиданности дернулся: избежать столкновения все-таки не удалось. Эбби вскрикнула. Сначала я подумал, что ей больно, но, когда она обернулась, на ее лице был только испуг. Через секунду она опять заговорила:

— Люди, наверное, думают, что у нас была связь, и при этом ты в открытую… продолжаешь вести себя так, как вел всегда. Мое положение выглядит просто унизительным! — Она помолчала, содрогнувшись от собственных слов, потом покачала головой. — Думаю, не стоит больше у тебя ночевать. Некоторое время нам лучше бы вообще не встречаться.

Она попыталась вырвать у меня из рук свою сумку, но я не дал.

— Никто не думает, Голубка, что мы вместе. В любом случае, перестав со мной разговаривать, ты никому ничего не докажешь.

Я был на грани отчаяния: тревожный симптом!

Эбби снова потянула за свою сумку, а я снова ее отдернул. Так мы упражнялись несколько секунд, после чего Голубка не выдержала:

— Скажи, ты раньше когда-нибудь дружил с девушкой и она у тебя жила? Ты возил ее в колледж и обратно? Обедал с ней каждый день? Ты считаешь, что это нормально? Нам никто не верит, сколько бы мы ни рассказывали, какие мы друзья!

Я шагал к парковке, неся Голубкину сумку. В голове у меня творилось бог знает что.

— Я это улажу, хорошо? Не хочу, чтобы из-за меня кто-то стал хуже о тебе думать.

Эбби всегда казалась мне загадочной, но сейчас ее горестный взгляд меня просто убил. Я бы сделал что угодно, лишь бы она улыбнулась, но она оставалась все такой же грустной и встревоженной. Только этого мне не хватало! Я ужасно сердился на себя и жалел чуть ли не обо всем, что сделал, с тех пор как мы с Голубкой познакомились.

Вдруг до меня дошло: мы категорически не подходим друг другу! Как ни старайся, как ни хитри, я все равно недостаточно хорош для нее. Она достойна большего, и я просто должен радоваться тем крупицам времени, которые удается провести рядом с ней. Но проглотить это было нелегко. К тому же откуда-то из темных глубин памяти знакомый голос нашептывал: «Борись за то, чего хочешь достичь». А борьба была для меня привычней и проще, чем смирение.

— Пожалуйста, предоставь все это мне, — сказал я. — И давай куда-нибудь сходим вечером. Например, в «Датч».

Это была довольно паршивая забегаловка, зато туда не набивалось столько народу, сколько в «Ред». И там вокруг нас не вертелось бы такое множество похотливых девиц.

— Но ведь «Датч» — байкерский бар, — нахмурилась Эбби.

— Хорошо, не хочешь туда — поехали в клуб. Сначала поужинаем, а потом в «Ред дор». Я угощаю.

— Ты считаешь, что поход в ресторан и в клуб решит нашу проблему? По-моему, люди увидят нас вместе и станет только хуже.

Я уселся на мотоцикл, привязав сумку позади сиденья. Эбби не стала ее у меня вырывать, и это уже обнадеживало.

— Сама посуди. Я пьяный, вокруг не совсем одетые женщины. Все сразу поймут: если бы мы встречались, я бы тебя в такое злачное место не привел.

— Ну а мне что делать? Для большей убедительности подцепить возле барной стойки какого-нибудь парня и поехать к нему домой?

Представив себе, как она уезжает из клуба не со мной, я нахмурился и так стиснул зубы, как будто хлебнул лимонного сока.

— Этого я не говорил. Переусердствовать ни к чему.

Эбби закатила глаза и, взобравшись на сиденье, обхватила меня за талию.

— Ну да, будет вполне достаточно, если вместе с нами к тебе домой поедет первая попавшаяся девица. Вот так ты собираешься восстановить мою репутацию, да?

— Голубка, а ты, случайно, не ревнуешь?

— К кому? К слабоумной венеричке, которую ты утром выставишь за дверь?

Я усмехнулся и завел двигатель. Если бы она только знала, насколько для меня немыслимо то, о чем она говорит! Когда она была рядом, я больше никого не видел. Все мое внимание, все мои силы уходили на то, чтобы удерживать себя в шаге от нее.