Константин Кропоткин - Призвание - маленькое приключение Майки

Кстати, если бы не мама, то Майке пришлось бы отправляться в другое учебное заведение. В конце лета папа сходил в гимназию и вернулся удрученный.

— Мест нет, — сказал он. — Мест нет, и не будет.

Особая школа находилась в двух шагах от дома, но туда брали только таких детей, которых привозят на машинах, а у Яшиных машины не было.

Зато у мамы были золотые руки. Она сходила к директору и вернулась с победой. Майкина мама была волшебной портнихой, а у Марь-Семенны имелась такая особая фигура, что на нее не натягивались платья из обыкновенных магазинов. Так они обрели друг друга. Марь-Семенна — чудо-портниху, а Майка — школу для особых детей.

— Кто хочет, тот добьется, — сказала мама.

— А кто не хочет, того добьют, — пробурчал папа. Ему было неловко. Он умел защищать родину, а правильно говорить с директрисами особых школ его в военном училище не научили.

Итак, окруженная особыми детьми со всех сторон, Майка научилась с ними общаться. Может, поэтому ей не составило труда подружиться с самым особенным особым ребенком, которого она когда-либо встречала.

Сонька-карапуз.

Наверное, у мальчика со второго этажа было другое имя, но его никто не помнил. Соня, да Соня. Он был уникальный ребенок. Его родители были русские, а он — иностранец.

Сонька был похож на медвежонка. Занятный. Он рассказывал что-то чудесное на своем особом языке — мычал, задирал руки и качался, — а Майка каждый раз придумывала новую историю. Она играла в переводчицу.

— Да, Сонька, ты был капитаном дальнего плавания, а я сидела на острове, как русалка, и расчесывала свои чудесные локоны. Мы познакомились и поехали за тридевять земель… — бывало, рассказывала Майка, сама не понимая, откуда что берется.

Потом чудесный мальчик исчез.

В тот последний раз Майка переводила ему историю с непростыми судьбами. Сонька мычал, а фантазерка повествовала:

— …Ты был семь гномов в семи Красных шапочках. Я была в розовом наряде и красных сапогах, как у Лины-Ванны. Я готовила еду, а меня колдунья уморила…

Тут Сонька горячо запротестовал и замахал руками.

— Хорошо, тогда ты был двенадцать гадких лебедей, а я была ваша сестричка. Нас всех колдунья в лес выгнала.

Сонька закивал, лицо у него сделалось умильное, из чего Майке стало ясно: опять наврала. Разве можно радоваться, если тебя выгоняют из дому?

Затем в их общей сказке Майке достался черноволосый принц Колька, а Соньке выпала половина датского королевства по имени «Фата-Моргана». Довольные друг другом, они расстались.

Мальчик ушел с пятого этажа на свой второй, но до родной квартиры так и не добрался.

— Наш даун не у вас застрял? — вечером к ним заглянул Сонькин отец. В плохом настроении дядь-Саня всегда называл сына по национальности.

Соньку стали искать.

— Где справедливость?! — бегая с этажа на этаж, кричала его мама, теть-Зоя. — Где справедливость?

Худая, в мятом разлетающемся халате, с торчащими ушами, она была похожа на летучую мышь. Голова ее была повязана платком, но девочка знала, что под платком ничего нет. Теть-Зоя подстриглась наголо по какой-то нужной медицинской надобности.

Потом ее увезли на лечение. Дядь-Саня остался один и вечерами часто пел на весь подъезд.

Все поплакали и перестали.

— Кто не сильно ищет, тот никогда и не найдет, — сказала бабка.

А Майка воображала, что Соньку-карапуза унесли двенадцать гадких лебедей. Могло ли быть иначе с самым особым ребенком? «Нет», — говорила себе она, отгоняя пронзительный голос больной теть-Зои, который никак не выветривался из головы:

— Где справедливость?

— Вам, наверное, не я, а Великанова Ксения нужна, потому что она во всех делах впереди, — сказала Майка.

— Ты врушка-врушка-врушка, смешная погремушка, — пропел Никифор и достал еще один бумажный ком.

— Майя Яшина, — огласил он далее. — Возраст: десять лет и несколько дней. Ученица четвертого класса «а» гимназии номер двадцать девять, эмоциональность — семь баллов, уровень восприимчивости — десять баллов, чуткость — девять баллов, уровень интеллекта — перспективный, мера таланта — выда…

Не договорив, Никифор глянул на Майку: ну, убедилась?

— Почему именно я? — спросила она.

Майка боялась. Если уж и можно было назвать ее особым ребенком, то лишь потому, что она была особенно обыкновенной девочкой.

— А почему Волга впадает в Каспийское море? Почему мы дышим кислородом? Почему Земля вертится вокруг солнца?