Франсин Проуз - Голубой ангел

Макиша говорит:

– Ну как, мы закончили обсуждать то, что понравилось? Я опять хочу сказать гадость.

– Разве закончили? – спрашивает Свенсон. – Друзья, кто хочет рассказать о том, что ему понравилось в рассказе Кортни? – Кортни сидит, уставившись в стену. – По-моему, была предпринята попытка коснуться серьезных социальных проблем. Это кто-нибудь заметил?

Молчание. Высказываться никто не хочет. Среди его учеников идиотов нет.

– Ну что ж, – вздыхает Свенсон. – Прошу вас, Макиша.

– Знаете, по-моему, это тот самый случай, когда человек пишет о том, в чем ни хрена не понимает. Ты-то сама, Кортни, где росла? Небось, в каком-нибудь бостонском особнячке? А прикидываешься, будто знаешь, что творится в душе этой девчонки, когда она торчит там, на улице.

А Макиша где выросла? Кажется, в Дартмуте, вспоминает Свенсон. Однако умеет в нужный момент перейти на сленг «братьев и сестер», чем с успехом и пользуется.

– Макиша, – говорит Свенсон, – вы полагаете, невозможно вообразить того, чего сами не испытали?

– Я этого не говорила, – отвечает она. – Я просто считаю, что есть вещи, которых ты вообразить не можешь, да просто права не имеешь, если ты…

– Это не так, Макиша! – перебивает ее Анджела. – Вообразить можно что угодно, если, конечно, постараться. Ну вот Флобер, он же не был женщиной, а читаешь «Госпожу Бовари» и поражаешься тому, сколько он про женщин знал. Кафка не был насекомым. Люди пишут исторические романы про те времена, когда их еще на свете не было…

Карлос принимает пас и продолжает:

– Научную фантастику тоже не инопланетяне пишут.

– Анджела и Карлос правы, – говорит Свенсон. – Если работаешь с полной отдачей, то можешь влезть в чью угодно шкуру. Вне зависимости от ее цвета. – Он что, действительно в это верит? В настоящий момент, пожалуй, да.

– Ну да, – соглашается Кортни. – И я так считаю. Почему мне нельзя писать о черной сестре, если мне хочется?

Так, немедленно отступаем. Что-то не заладилось: похоже, Кортни приняла его слова в защиту воображения за одобрение своего рассказа. Хуже того, заговорив, Кортни нарушила главное правило обсуждения.

– Хо-ро-шо-оо, – тянет нараспев Свенсон. Кортни он решает оставить на произвол судьбы. – Вопрос в том, справилась ли с этим Кортни. Ваше мнение?

– Меня ее текст не убедил, – говорит Клэрис. – И Лидия, и ее приятель получились какие-то… абстрактные. Это могли быть любая девушка, любой парень, любая улица…

– Браво, Клэрис! – одобрительно кивает Свенсон. – Вы снова ухватили суть. И как же Кортни это исправить? Как заставить нас поверить, что Лидия и Хуан – конкретные молодые люди с конкретной улицы, а не абстракции? Что они не безликие?

– О, безликие! – подхватывает Макиша. – В том-то и дело. У этих убогих типов словно нет лиц.

– Так что же делать? – интересуется Свенсон.

– Дать описание внешности? – предлагает Дэнни.

– Рассказать про город, где все происходит? – подает голос Нэнси.

– Не помешает, – соглашается Свенсон.

– А может, нужно знать, откуда они родом? – говорит Карлос. – Кто они – мексиканцы, пуэрториканцы или полукровки, например с польскими корнями? Я вам так скажу: здесь разница существенная.

– Наверняка, – говорит Свенсон. – Занятное предложение. Еще что?

– Пусть эти ребята как-нибудь выскажутся, – предлагает Макиша. – Мозги у них имеются? Личности они или нет?

– Интересно, – говорит Свенсон. – А как бы вы, Макиша, решили эту задачу?

Макиша не успевает ответить, потому что в разговор вступает Мег.

– Может, к концу рассказа героиня должна… задуматься о своем положении? О том, как притесняют… цветных женщин?

Повисает пауза. В это лезть не хочет никто.

– Нужны значимые детали, – говорит наконец Анджела.

Благослови тебя Господь, думает Свенсон.

– Да? Какие, например? – интересуется Кортни, и в голосе ее слышны нотки раздражения: девушка из рода Элкоттов не привыкла получать указания от панков вроде Анджелы.

– «Грязные», «замусоренные» – таких эпитетов для улицы недостаточно. – Анджела свернула листы с рассказом в трубочку и размахивает ей как кистью, которой собирается живописать квартал, в котором обитает Лидия Санчес. – Почему это именно ее дом, ее лестница? Да поставь там… ну хотя бы «лондромат» [7] Прачечная самообслуживания . Или винную лавку.

– Бананами пусть торгуют! – предлагает Клэрис.

– Почему бананами? – вмешивается Карлос. – Лучше жареными свиными ушками. И запах прогорклого масла заползает во все окна.