Джон Бойн - Абсолютист

— Ну, ведь ничего из этого на самом деле не было, верно? Я не могу понять, какой смысл читать о людях, которых никогда не было на свете, и о том, как они делали то, чего на самом деле никогда не делали, в местах, куда они на самом деле и ногой не ступали. Например, Джейн Эйр в конце концов выходит замуж за мистера Рочестера. Ну так вот, Джейн Эйр никогда не существовало, и мистера Рочестера тоже, и сумасшедшей, которую он держал в подвале.

— На чердаке, — поправил я, как истинный зануда.

— Неважно. Все это — сплошная чепуха, правда же?

— Я думаю, это скорее способ убежать от действительности.

— А мне не нужно убегать, мистер Сэдлер. — Она произнесла мое имя с напором, чтобы подчеркнуть, что уж на этот-то раз не ошиблась. — А если бы я хотела убежать, то купила билет куда-нибудь в жаркую экзотическую страну, где смогу ввязаться в шпионаж или в какое-нибудь романтическое недоразумение — по примеру героинь ваших драгоценных романов. Нет, я предпочитаю книги о том, что существует в действительности, — о том, что случилось на самом деле. Книги по истории. О политике. Биографии. И все такое.

— О политике? — удивленно переспросил я. — Вы интересуетесь политикой?

— Представьте себе. А вы думаете, что мне это не подходит? Потому что я женщина?

— Не могу судить, мисс Бэнкрофт. — Меня уже начала утомлять ее воинственность. — Я просто… просто поддерживаю разговор, ничего более. Конечно, вы можете интересоваться политикой, почему нет. Мне все равно.

Я почувствовал, что больше не могу. Мне не по силам справляться с этой женщиной. Мы пробыли вместе меньше пятнадцати минут, но я уже хорошо представил, каково приходится женатым людям. Вечные препирательства, словесное фехтование; нужно постоянно быть начеку и следить за каждым своим словом, иначе тебя поправят и воспользуются любым предлогом, чтобы одержать верх, завоевать лишнее очко, выиграть этот тайм и весь матч, черт бы его побрал, не пропустить ни одного гола.

— Да нет же, вам не все равно, мистер Сэдлер, — ответила она, подумав минуту, уже тише, словно поняла, что зашла слишком далеко. — Вам не может быть все равно, потому что мы с вами не сидели бы тут сейчас, если бы не политика. Верно ведь?

Я несколько растерялся.

— Да, пожалуй. Возможно, не сидели бы.

— Ну и вот. — Она раскрыла сумочку и снова полезла за портсигаром, но только вытащила его, как он выскользнул и упал на пол со страшным грохотом, рассыпая сигареты нам под ноги, — точно так же, как у меня чуть раньше рассыпались салфетки.

— Черт возьми! — крикнула она, и я вздрогнул. — Смотрите, что случилось!

В тот же миг официантка Джейн оказалась рядом и принялась собирать сигареты, но это была ошибка с ее стороны: мисс Бэнкрофт была уже сыта по горло. Она взглянула на Джейн с такой яростью, что я испугался — как бы она на нее не бросилась.

— Джейн, оставь! — закричала мисс Бэнкрофт. — Я их сама подберу. А ты принеси нам чай наконец! Сделай одолжение! Неужели это так сложно — принести две чашки чаю?

Появление чая дало нам возможность прервать натянутый разговор и ненадолго переключиться на что-то тривиальное, а не беседовать через силу. Мэриан явно была очень напряжена и сильно тревожилась. Перед этой встречей я в своем эгоизме думал только о том, каково придется мне, но ведь Уилл, в конце концов, ее брат. И он погиб.

— Простите меня, мистер Сэдлер, — после долгой паузы произнесла она, отставляя чашку и покаянно улыбаясь. Меня снова поразило, до чего она хорошенькая. — Иногда я бываю ужасной мегерой, правда?

— Не за что извиняться, мисс Бэнкрофт, — отозвался я. — Конечно, мы оба… ну… это не самый легкий разговор в моей жизни.

— Верно. Не будет ли нам легче, если мы отбросим кое-какие формальности? Не могли бы вы звать меня Мэриан?

— Конечно, — кивнул я. — А вы меня — Тристаном.

— Рыцарем Круглого стола?

— Не совсем, — улыбнулся я.

— Неважно. Но все-таки я рада, что мы с этим разобрались. Мне казалось, я не вынесу, если вы меня еще хоть раз назовете «мисс Бэнкрофт». Это звучит так, как будто я — незамужняя престарелая тетушка. — Она поколебалась, прикусила губу и заговорила снова, уже серьезнее: — Надо полагать, я должна спросить, зачем вы мне написали.

Я прокашлялся. Наконец-то мы переходим к делу.

— Как я уже упоминал, у меня осталось кое-что, принадлежащее Уиллу…

— Мои письма?

— Да. И мне показалось, что вы, возможно, хотите получить их обратно.

— Вы очень добры.