Джон Бойн - Абсолютист

— Ну, это уже немало. Скажите, мистер Сэдлер, вы читаете?

— Читаю ли я?

— Да. Читаете?

Я заколебался: неужели она спрашивает, умею ли я читать?

— Ну… да, — осторожно признался я наконец. — Разумеется, я читаю.

— Мне в поезде обязательно нужна книга, иначе я не могу, — заявила моя собеседница. — Это в каком-то смысле защита.

— Как это?

— Ну, правду сказать, я не очень люблю и не умею разговаривать с незнакомцами. Нет-нет, не беспокойтесь, с вами я буду стараться. Но по-моему, каждый раз, как я еду в поезде, рядом со мной оказывается какой-нибудь разговорчивый старый холостяк, который непременно должен сказать комплимент моему платью, или прическе, или похвалить мой вкус в выборе шляпки, а меня это смущает: я считаю подобное недопустимой фамильярностью. Я надеюсь, мистер Сэдлер, вы не собираетесь говорить мне комплиментов.

— Даже не думал, — улыбаясь, ответил я. — Я совсем не разбираюсь в дамских платьях, прическах и шляпках.

Она воззрилась на меня. Моя реплика ей явно понравилась, судя по тому, что ее губы приоткрылись, а на лице появился очень слабый намек на улыбку. Очевидно, она еще не решила, что обо мне думать.

— А если не холостяк, то какая-нибудь ужасная старуха принимается меня допрашивать — замужем ли я, служу ли где-нибудь, чем занимается мой отец и не родня ли мы Бэнкрофтам из Шропшира? И так далее, до бесконечности, и все это ужасная тоска.

— Могу себе представить. К мужчинам обычно никто не пристает с разговорами. Молодые дамы точно не пристают. Молодые мужчины тоже. Старики… да, иногда. Они задают вопросы.

— Действительно, — отозвалась она, и по ее тону я сразу понял, что она пока не хочет углубляться в эту тему.

Она полезла в сумочку, вынула портсигар, вытащила сигарету и предложила мне другую. Я хотел было согласиться, но передумал и покачал головой.

— Вы не курите?! — в ужасе спросила она.

— Курю. Но сейчас не буду, с вашего разрешения.

— Я не возражаю. — Она убрала портсигар в сумочку и прикурила стремительным, скользящим движением большого пальца и запястья. — С чего мне возражать? О, Джейн, привет.

— Здравствуй, Мэриан, — ответила официантка, которая подходила ко мне раньше.

— Видишь, я опять вернулась, как фальшивый грош.

— Мы рады и фальшивым грошам — надеемся на них разбогатеть в один прекрасный день. Вы готовы заказывать?

— Мистер Сэдлер, мы уже собираемся обедать? Или пока только выпьем чаю? — спросила она, выдувая дым мне в лицо. Я отвернулся от дыма, и она тут же разогнала его, помахав рукой в воздухе, и следующий раз выпустила дым уже в сторону от меня. Она не стала дожидаться моего ответа. — Наверное, только чаю. Джейн, чай на двоих, пожалуйста.

— А кушать не будете?

— Пока нет. Мистер Сэдлер, вы ведь не торопитесь? Или вы уже проголодались? Мне кажется, молодые люди нынче вечно голодны. Во всяком случае, те, кого я знаю.

— Нет, не беспокойтесь, — ответил я, выбитый из колеи ее резкими манерами. Интересно, это форма защиты или ее подлинный характер?

— Тогда пока только чай. Может, мы потом съедим чего-нибудь. Кстати, как там Альберт? Ему лучше?

— Получше, — улыбнулась официантка. — Доктор сказал, что через неделю или около того можно будет снять гипс. Он, бедняжечка, ждет не дождется. Да и я, если честно, тоже. У него ужасно чешется под гипсом, и он так жалуется, что просто сил нет. Я дала ему вязальную спицу, чтобы чесать там, внутри, но ужасно боялась, что он будет чесаться слишком сильно и поранится. Так что я ее отобрала, но теперь он еще больше жалуется.

— Кошмар, — отозвалась Мэриан, качая головой. — Ничего, осталось лишь неделю потерпеть.

— Да. А как там твой отец, держится?

Мэриан кивнула, снова затянулась сигаретой, улыбаясь, а потом отвела взгляд, давая Джейн понять, что мы больше ее не задерживаем и разговор окончен. Официантка уловила намек.

— Принесу ваш чай. — С этими словами она ушла.

— Ужас, какая печальная история, — шепнула Мэриан, наклонившись ко мне, когда официантка отошла. — Понимаете, это ее муж. Они всего несколько месяцев женаты. Месяца полтора назад он менял черепицу на крыше и свалился. Сломал ногу. А он только за месяц до этого оправился после перелома руки. Видно, у него кости хрупкие. И ведь не то чтобы с большой высоты упал.

— Муж? — удивленно переспросил я. — Я решил, что вы говорите о ребенке.

Она пожала плечами:

— Ну, он и правда как большой ребенок. Он мне не слишком нравится, вечно попадает в какие-нибудь истории, но Джейн очень милая. Мы с ней в детстве дружили, и она…