Александр Егоров - Пентхаус

Постанывая от боли, девчонка дотянулась до телефона. С третьей попытки набрала номер (для этого нужно было долго крутить пальцем пластмассовый диск с цифрами). Послушала гудки, бросила трубку.

Боль становилась невыносимой.

Она размазывала слезы по щекам. Корчилась на грязном полу (она не успела прибраться в квартире, как велела мать, — так вдруг схватило живот). Перекатилась набок. Стало чуть получше.

Новый приступ застал ее врасплох. Вот оно, началось. Будто кто-то раздирал ее тело пополам, а заодно еще и выворачивал наизнанку. Все это время она помнила — кричать нельзя. Соседи могут услышать. Расскажут матери. Тогда будет плохо. Она зажмурилась и впилась зубами в собственную руку, чтобы не вскрикнуть. Боль не чувствовалась, но по губам вдруг потекла кровь. Она лизнула руку и открыла глаза.

Картинка стала яснее.

Удивительно: ее движения отчего-то сделались медленными, расчетливыми, экономичными, как будто она уже много раз так делала или хотя бы видела, как поступают другие. Она снова улеглась набок. Обхватила бедра руками. Следующий приступ был самым долгим. Когда стало невозможно терпеть, она закричала — и в то же мгновение раздолбанный лифт проснулся где-то на верхнем этаже и с грохотом повлекся вниз, вниз, сквозь уродливое тело девятиэтажки. Двери с лязгом распахнулись, и то, что случилось вслед за этим, было нелепым, никогда не виданным и страшным.

А главное — я до сих пор не мог понять, откуда это взялось в моей голове.

«Ты чего, доктор?» — заволновался Жорик. Он по-прежнему сидел пристегнутым и шевелил в воздухе пальцами.

Меня мутило. Я захлопнул ноутбук и кинулся в уборную.

А вечером нажрался дармовым вискарем, взятым из бара в моей мансарде. Я пил прямо из горлышка и смотрел спутниковое телевидение. Кажется, Animal Planet. У зверюшек всё происходило проще — и уж точно без боли. И вообще, планета животных была устроена куда человечнее.

Я был один в огромном доме, только охранник скучал внизу, в холле, на леопардовом диване (я слышал, как он переключает каналы). Хватаясь за перила, я кое-как спустился по лестнице. Бутылку я прихватил с собой.

Охранник весело присвистнул.

— Устали, доктор? — поинтересовался он.

— Работа нервная.

— Мне бы твою работу.

Ничего не ответив, я приложился к горлышку. С каждым глотком становилось легче. Не то чтобы мне хотелось человеческого общества, скорее наоборот, но что поделать: я еще не привык нажираться в одиночку.

На экране мелькали люди в погонах и подержанные БМВ. Серега смотрел мусорный сериал.

— На Вовчика похож, глянь, — тыкал он пальцем.

Я не спорил. И правда, персонажи были узнаваемы. Они двигались и боролись, бычили и гнули пальцы. Когда они умирали, им даже не было больно. Они падали послушно, как кегли, и совершенно никого не было жалко.

— Слушай, Артем, — сказал вдруг Серега. — Вот ты всяких тараканов в мозгу умеешь лечить. А тебе не кажется, что их от этого еще больше становится?

Он помолчал, шевеля в воздухе пальцами.

— Вот, допустим, у меня в КВД хламидиоз нашли. А заодно и еще хрень какую-то, полный боекомплект, чтоб жизнь медом не казалась. Так ведь нашли просто потому, что искали. Не искали бы — так бы и прожил всю жизнь без проблемов. А? Как твое мнение?

— Мне уже говорили об этом, — пробормотал я. — Один священник. Если тебе интересно.

— Свяще-енник? — протянул Серега. — Ну, это серьезный специалист. Ему можно доверять. А сам-то как думаешь?

— Мне все равно. Могу и твоих полечить.

— Они у меня не болеют, — Серега даже зафыркал от смеха. — Мои тараканы со мной и сдохнут, понял?

Потянувшись к моей бутылке, он глотнул и крякнул. Потом продолжал:

— А я вот думаю — от вашего психоанализа один вред. Вот, допустим, у нас клиент один есть. В обувном бизнесе. Так его в свое время черные вообще кастрировали, чтоб не рыпался. И что, поможет ему твой анализ?

— Вряд ли, — сказал я.

Серега хлопнул себя по коленкам и встал.

— То-то же. Так что ты пока отдыхай… а я до сортира схожу. Из дома никуда. Территория на сигнализации. А что касается тараканов… ты своих-то не пробовал посчитать? А, психолух?

Посмеиваясь, он удалился. В тот момент в голове у меня теснилось сразу несколько мыслей, но очень скоро все они сложились в одну. Я поднес ко рту бутылку, для чего-то зажал пальцами нос и сделал несколько глотков. Посидел немного, тараща глаза в телевизор. Потом попробовал встать, чтобы добраться до двери.

Сигнализация? Какая на хрен сигнализация?