Юли Цее - Орлы и ангелы

Дело разворачивалось всегда одинаково, говорит он. Шерша или еще кто-нибудь прибывал с итальянской стороны на борту катера. Крошечные албанские лодки подходили из Влёры и ждали момента трансакции, не заходя в трехмильную береговую зону, возле Дурреса. Я при этом чаще всего находился с албанской стороны. И вот однажды ночью мы сидели в такой скорлупке из-под ореха с дождевым баком кокаина на борту, а над головой у нас в сторону Дурреса проносились вертолеты с интернациональным десантом. Море было неспокойное, и только камикадзе мог бы выйти в него на такой лодчонке. И все же я велел ждать и прождал три часа. Джесси с Шершей так и не появились, радиосвязь отсутствовала.

Подают водку, я выпиваю. Никогда не усугубляй алкоголем кокаин, подсказывает внутренний голос, никогда не усугубляй алкоголем.

Остаток ночи, говорит Росс, я провел в гостинице возле радиоприемника, ожидая известия о несчастном случае на море. Я молился о том, чтобы они всего лишь попали в лапы морской полиции. А не пошли на дно Адриатического. Я плакал, а по радио передавали итальянские шлягеры.

Но не случилось ни того ни другого, говорю я.

Они просто-напросто сбежали с деньгами, говорит Росс. Высадились на берег в другом месте. Скорее всего, просто где-нибудь в окрестностях Генуи.

Тянется ко мне; не могу понять, хочет ли он похлопать меня по плечу или схватить за горло.

С тех пор, говорит он, я Джесси больше не видел.

Спокойнее, старина, говорю я.

Не знаешь ли ты, письма-то мои в Лейпциге она хоть читала?

Читала, говорю, читала.

Пытаюсь мысленно прикинуть, сколько же они тогда увели денег; исхожу из общей массы поставки в три центнера и оптовой цены в восемьдесят марок за один грамм. Запутываюсь в нулях и сдаюсь.

Шерша ей внушил, говорю, что деньги нужны на то, чтобы они смогли уехать в Гренландию.

Говнюк, говорит Росс. В Гренландию, к белым волкам.

Да, говорю, к белым волкам.

Какое-то время молчим, думая о Джесси и о вечных льдах. Столб воздуха давит на нас, мы сидим, притиснутые к столику, как две старые черепахи, и глядим на пустые бутылки, стоящие между нами.

Деньги, говорит он, мы вернули. Они лежали на дне старого колодца во дворе. Джесси взяла себе только самую малость, никому не пришло бы в голову отобрать. А остаток из этой малости ты сам доставил нам в галерею.

Тогда в чем же, спрашиваю, великая проблема?

Сейчас, говорит, расскажу. Это чистое сумасшествие. Но вполне в духе Джесси. Вполне.

Что-то, медленно говорю я, связанное с компьютерами.

Росс сразу же настораживается.

Значит, все-таки возможность № 1?

Не-а, говорю я.

Какое-то время сидим друг напротив друга, как за партией в покер, но я-то блефую, я-то блефую, не имея на руках ровным счетом ничего. Даже двойки. Даже завалящей двойки.

Значит, начинаем все сначала, говорит Росс. Герберт принялся варьировать трафик задолго до того, как пошла вся эта заваруха в Албании. Перенес его в Польшу. Но это потребовало совершенно невероятных затрат. Причем мы все держали на сервере — и почту, и адреса, и банковские контакты. Но это еще цветочки. Сперва мы должны были построить полякам дороги, а уж потом транспортировать по ним кокаин. На границе их неизменно интересовало, что за товар, которому они дают «добро» на вывоз. Необходимо было создать перевалочные базы и обзавестись высокопоставленными партнерами. И все это протекало под величественной крышей расширения Евросоюза на восток и учреждения новых зон свободной торговли.

И в конечном счете, говорю я, оплачивалось деньгами программы PHARE и Международного валютного фонда?

Он пропускает этот вопрос мимо ушей.

И я в Лейпциге, сам того не ведая, участвовал в осуществлении этого проекта?

Спроси у Руфуса, говорит он. Все, что имело для нас значение, находилось в Сети, в особом домене, и было разбито на подразделы. И Джесси проникла туда и сумела запереть домен изнутри.

Что это значит, спрашиваю.

Специалисты говорят что-то типа того, что она заперла корень и внесла себя в качестве единственного пользователя. А доступ защитила паролем из четырнадцати знаков. Это могут быть как цифры, так и буквы или комбинация первых со вторыми. Получается шесть триллионов вариантов, и даже исходя из того, что компьютер просчитывает миллион вариантов в секунду, ему понадобятся сто девяносто миллионов лет на то, чтобы проверить все комбинации. Фактически это означает, что Джесси была единственной, кто имел доступ ко всей этой базе данных.