Олеандр Олеандров - Сборник - 200 рассказов Олеандрова

Но я упорно крутил ручку своего радиоприёмника не теряя надежды.

И как оказалось – не зря.

– Не унывайте! – Вдруг раздался бодрый голос из радио. После чего правительство объявило как высочайшее достижение всех времён и народов что с 1 сентября оно подняло зарплату в стране – на 1 доллар (прошу не нервничать и не писать тут фразы типа "засунуть этот 1 доллар в одно место", потому что как человек культурный – я буду их немедленно стирать).

А что будет потом?

А потом, любой нормальный человек – просто уедет отсюда – в другие страны.

Уедет молча и быстро.

Без всяких фраз.

Его длинный нос был похож на огурец прилепленный к тыкве.

Длинный и прыщавый, на котором каким-то непостижимым образом удерживались очки.

Я никогда в жизни не видел более омерзительных очков – в грубой оправе с выпуклыми линзами.

Вдобавок ко всему – на этой ужасной голове были ещё и два таких же омерзительных уха. Ужасно оттопыренных и вечно почему-то красных.

В одном из этих ушей – была серьга.

Настоящая женская серьга!

И именно этого пацана нам прислали в строительную бригаду.

Вся бригада собралась чтобы поговорить про это чудо.

– Это же настоящий пидорас! – Говорили одни.

– Нет, он гермафродит! – Говорили другие.

Мы строители, народ простой и не любим всяких тайн поэтому мы прямо спросили его когда он впервые появился в нашем цеху:

– Володя, может ты слегка еб…тый на голову?

Володя поправил очки и о чем то надолго задумался…

И тогда мы поняли что угадали – он еб…тый.

Володя никогда не обижался.

И не матерился.

А потом начался – настоящий кошмар для нас.

Он действительно не был мужиком.

Мы носили мешки с цементом на 4-й этаж, а он находил на земле между мешков какой-то цветочек и просил нас не помять его.

Ребята специально давили этот цветок сапогами, а Володя всё выравнивал и выравнивал его.

Он был странный и мы хотели помочь ему исправиться.

Вместо одного мешка цемента мы положили Володе на спину сразу два.

И он потащил их на крышу дома.

Но это не помогло.

С крыши он не возвращался пол часа. Пока мы не выяснили что там он любовался тучей на небе. И солнышком.

Сволочь.

И тогда мы заставили его мешать раствор лопатой.

К обеду он спустился с крыши дома – сгорбленным.

Но он не сдавался.

На следующий день он принёс нам какую-то тетрадь, сказал что он туда свои стихи записывает.

И тогда ребята заставили его носить кирпичи в подвал.

Володя стонал, хрипел под тяжестью кирпичей.

Но мы не делали перерыв. Специально из-за него.

– Работать надо Володя!

К концу дня Володя держался за стену чтобы не упасть.

Но в раздевалке он всё-таки вытащил тетрадку и начал читать нам свои стихи.

Стихи после работы – это как заноза в задницу.

Её чувствуешь всем телом а избавиться от неё не можешь.

Но мы не говорили ему про это.

И стихи его были мерзкими.

Неделю мы работали вместе с ним пока наконец после работы мы не начали "обмывать аванс" с ребятами,

И тогда он, Володя, оскорбил нас.

Как последняя тварь!

Он сказал что не пьёт, и просил нас не курить в одном помещении с ним.

Ребята хотели набить ему морду но я напомнил что он ебн…ый, и мы вытолкали его на улицу.

А на следующий день мы послали его в траншею, трубу закапывать.

В холодной воде, в грязи, с лопатой в руках.

Пусть там сочиняет стихи, – например про трубу и канализацию.

Или про вонь и гамно.

И тогда Володя перестал нам читать стихи после работы.

Он вообще замолчал.

Он стал каким-то серым, сгорбленным. Как и мы сами.

Он стал неряшливый и грязный.

И тогда нам стало скучно.

Мы поняли что лучше иметь в бригаде весёлого еб…того чем грустного пидораса, с серьгой в ухе.

И мы стали давать ему работу полегче.

Через несколько дней Володя снова стал просить нас не наступать на цветы возле дома.

Мы смеялись но теперь мы уже не наступали на них.

Его серьга в ухе оказалась символом его творческой свободы, а его стихи – оказались основой песен которые он хотел послать Алле Пугачёвой.

И мы молча слушали весь этот бред когда рыли канализацию чтобы положить там трубу.

Теперь мы уже думали не про гамно которое выливалось из канализации а про Аллу Пугачёву.

И это было забавно.

Володя снова задерживался на крыше на пол часа чтобы полюбоваться своими облаками и солнцем.

Мы позволили ему это.

Внизу, мы смотрели на него, носили мешки с цементом и посмеивались.