Дидье Ковеларт - Евангелие от Джимми

Но в отличие от президента, который, по сведениям из официальных источников, больше не брал в рот ни капли спиртного, Ирвин Гласснер сомневался в Боге ежевечерне после шести и методично напивался трижды в неделю. Поэтому, несмотря на активную деятельность в качестве советника по науке во время предвыборной кампании, Гласснера аккуратно удалили из ближнего круга и отлучили от Белого дома. В Вашингтоне он не был ни разу после инаугурации, а потому был весьма удивлен, получив приглашение на рабочий завтрак, неофициальный, как было сказано. Он ожидал встречи наедине, полагая, что его бывший собутыльник ищет примирения, но, когда перед ним распахнули двери Овального кабинета, увидел не меньше дюжины людей вокруг столика с серебряным кофейником у камина.

— Входите, Ирвин.

Тон был сухим, тишина гнетущей, пустовал только один стул. Ирвин Гласснер сделал шаг вперед, приветствуя президента. Никто не встал. Лишь половина лиц была ему знакома: его коллега по университету биолог Эндрю Макнил, три «сокола» из личной охраны президента, советник по религии и старожил Белого дома сценарист Бадди Купперман.

— Ирвин Гласснер, специалист по клонированию, — коротко представил его Джордж Буш-младший. — Итак? — продолжил он прерванный разговор, повернувшись к пастору Ханли.

— Итак, позиция Ватикана не изменилась, господин президент: этот покров официально считается иконой, но не реликвией.

— Но ведь его подлинность установлена наукой, не так ли?

— Наукой — да… — подтвердил пастор Ханли с наигранно сокрушенным вздохом.

Знаменитый телепроповедник Джонатан Ханли помимо ораторских талантов мог похвастать внешностью теннисиста, простым и понятным мышлением, дружбой правящего семейства и состоянием, оценивавшимся приблизительно в восемьдесят миллионов долларов. Он возглавлял Церковь Второго Пришествия, неомессианскую секту, готовящую души телезрителей к неотвратимости Страшного суда.

— На симпозиуме, состоявшемся в 1993 году в Риме, — подал голос профессор Макнил, — за его подлинность высказалось международное научное сообщество. Но Ватикан на всем протяжении истории дистанцировался в вопросе о Святом плате…

— Саване, — поправил Джордж Буш с раздражением. — Плат — это ведь просто кусок ткани, которым прикрывают лицо. Разве не так?

Советник по религии утвердительно кивнул. Ирвин Гласснер рассматривал поочередно два прикрепленных к ширме снимка льняного полотна с отпечатком силуэта распятого в натуральную величину спереди и сзади: слева — увеличенная фотография, справа — негатив. Зачем, собственно, его сюда позвали? Насколько ему известно, американские ученые еще в 80-е годы доказали, что Туринская плащаница является средневековой фальсификацией, но за ходом дискуссий Гласснер особо не следил. Он тогда безумно влюбился во француженку, заведовавшую лабораторией Национального института агрономических исследований, и прожил с ней восемь лет в парижском предместье, занимаясь клонированием коров. Манипуляции с живыми организмами увлекали его куда больше, чем археологические исследования какой-то древней, пусть и священной тряпки. Ему пришло в голову, что Буш-младший, наверное, отождествляя свой президентский мандат с божественной миссией, возжелал добавить святой лик к звездам на американском флаге, и Гласснер едва удержался от улыбки.

— Что я должен знать о Плащанице?

Вопрос президента, казалось, был прост, но приближенные поняли его скрытый смысл: Буш просил обобщить для него то, что он способен понять, дабы подробные объяснения не стали преградой его чутью — единственной грани разума, которой он сам доверял.

Профессор Эндрю Макнил, заведующий кафедрой биологии Принстонского университета, вскочил на свои короткие ножки и ринулся к двум снимкам с готовностью посредника, надеющегося продать товар. Немногим в мире довелось заниматься Плащаницей столько, сколько ему. Назначенный главой научной экспертизы STURP [1] Shroud of Turin Research Project (англ.) — Проект по изучению Туринской плащаницы (прим. авт.). , он прибыл в Турин в 1978-м с группой из сорока ученых и семьюдесятью двумя ящиками оборудования.

— Господин президент, перед нами пожелтевшее от времени льняное полотнище, четыре метра тридцать шесть сантиметров в длину и метр десять в ширину, с изображением человека, подвергнутого бичеванию и распятого, как гласят Евангелия. Возраст человека — около тридцати, тип — древнейеменитский, рост — метр восемьдесят, вес — от ста пятидесяти до ста шестидесяти фунтов. Справа, на негативе снимка, сделанного в 1898 году Секондо Пиа, отчетливо видны рубцы от ударов плетью и различные раны, в точности соответствующие описаниям Нового Завета, — поэтому Плащаницу называют «Пятым Евангелием». Хотя правильнее было бы говорить о «Первом Евангелии», как о единственном, если можно так выразиться, свидетельстве тех событий.

Читать дальше