Дидье Ковеларт - Евангелие от Джимми

— …Да, понятие Добра покинуло нашу цивилизацию! Осмотритесь вокруг: Добро больше не борется со Злом, борется лишь меньшее Зло со Злом большим! Но теперь все изменится, братья, ибо Добро вернулось к нам! Вот оно, величайшее событие, которого человечество ожидало двадцать веков! Но не о научных доказательствах его воплощения мы будем говорить сегодня: они будут доступны каждому в интернете сразу по окончании этой мессы, так же как документальные свидетельства происков сатанинских сил, захвативших власть в Белом доме и в Ватикане, которые в преступном сговоре хотели лишить человечество его Спасителя! Да пребудет царствие Его, сила и слава ныне, и присно, и во веки веков!

— Аминь! — хором отзываются пять тысяч голосов в нефе и трансепте.

— И в это благодатное воскресенье, ознаменованное Вторым Пришествием, на которое мы столь долго уповали, братья мои, оставим пока доказательства и возрадуемся! Ибо Церковь Второго Пришествия, последнее пристанище истинных христиан на земле, потрясена до основания, преображена и горда тем, что принимает в прямом эфире на канале BNS, под кровом величайшего храма, когда-либо построенного человеком для своего Создателя, Того, кто был, есть и будет Сущий навеки… Иисус Христос, Господь наш, кровь Нового и вечного Завета, пролитая во искупление грехов при Понтии Пилате и ныне клонированная вмешательством Святого Духа, дабы вновь воплотить на наших глазах всесильность Всевышнего… Встречайте — Джимми Вуд!

Сердце бьется в горле: я вижу моего милого из Восточного Гарлема, моего сексуального и ласкового зверя. Он восходит на хрустальный алтарь, медленно, сцепив руки за спиной, взгляд холоден, губы сжаты. В джинсах и льняной рубахе — ни дать ни взять реклама фирмы «Левис». Гром аплодисментов, усиленный эхом под высокими сводами, разом смолкает, когда пастор, раскинув руки буквой V — виктория, — продолжает свою речь:

— Был между фарисеями, говорит нам святой Иоанн, глава 3, строфа 1, некто именем Никодим, один из начальников иудейских, и спросил он Иисуса: «Равви! Как может человек родиться, будучи стар?»

И Ханли обращается, войдя в роль Никодима, к Джимми, который отвечает на его взгляд без всякого выражения. Молчание затягивается, пастор делает отчаянные движения бровями, понимая, что держать паузу слишком долго — гибель для шоу.

— И вы, Джимми Вуд, — подсказывает он, — живой ответ на вопрос Никодима! Ибо Господь наш сказал: «Может человек в другой раз войти в утробу матери своей и… родиться!»

— Только речь шла о крещении, а не о клонировании.

Я придвигаюсь поближе к экрану. После реплики Джимми улыбка начинает сползать с лица пастора. Оператор берет в кадр замершую в ожидании толпу. Потом, крупным планом, Джимми — он невозмутимо почесывает нос. От блика мерцает спрятанный в бороде микрофон.

— Ибо клонирование есть второе крещение, — заключает пастор, — если, конечно, Дух Святой…

— Не слушайте эту хрень, — резко бросает Джимми, устремив глаза в камеру. — Я пришел сегодня в этот храм торгующих, чтобы сказать вам: выключите ваши телевизоры, не верьте самозванцам, наживающимся на имени Господа, прислушивайтесь отныне только к своему инстинкту, к своему сердцу и своим сомнениям, ибо вера начинается с сомнения, а истинно сомневающийся сомневается во всем, даже в обоснованности сомнения.

— Так Иисус держал провокационные речи, чтобы достучаться до душ человеческих, — комментирует пастор веселым тоном, покровительственно приобняв плечи Джимми.

— Пошел ты! — Джимми стряхивает его руки. — Позвал меня — так дай мне сказать! Я недолго, три минуты, потом валяй, продолжай свое шоу с рекламой, но если ты меня перебьешь, я заставлю тебя съесть твой микрофон, ясно? А вы, те, кто слушает меня по всей стране, во-первых, знайте, что мне нечего вам сказать. Все уже сказано. Перечитайте Библию, перечитайте Талмуд, Коран, Бхагавадгиту или просто посмотрите, как растет, как живет дерево; вы услышите слово Божье, не искаженное посредниками, — все они лжецы от божественного, сделавшие из религии орудие войны и рабства, насос для выкачивания денег, все эти мародеры типа Ханли, с которых станется и кровь святого причастия превратить в кетчуп!

— Истинно говорит он, признаю! — вдруг вмешивается пастор, и камера тут же дает его крупным планом. — Покаемся, братья, ибо пробил час!

С мелькнувшей в глазах паникой он совладал мгновенно, и снова из него прет мистическое вдохновение:

— Да, это правда, я грешен: я поддался искушению нести и распространять свыше сил своих спонсорством и щедротами паствы слово Божье, но ведь главное — чтобы оно распространялось, не так ли?