Дидье Ковеларт - Евангелие от Джимми

Появилась стюардесса и сказала, что пилот получил разрешение на взлет. Они сели вокруг стола и пристегнули ремни.

— Когда обнаружат, что Джимми улизнул? — спросил пастор.

— Скоро. В полиции аэропорта я воспользовался правительственным шифром, чтобы мне дали людей, которые привели его куда нужно. Настоящая команда Программы защиты свидетелей ждет его в зале прибытия, за таможенным контролем.

— Значит, они уже подняли тревогу.

— Необязательно. Чтобы выиграть время, я велел задержать, якобы за незаконный провоз документов государственной важности, багаж одного из его спутников.

Джимми невольно улыбнулся. Советник по науке помолодел лет на десять, но не только исчезновение опухоли было тому причиной.

— Зато, — продолжал он, — по прибытии в Нью-Йорк нас могут ждать.

Пастор, плутовато блеснув глазами, ответил, что об этом он позаботился. Проблема решается просто: они сядут в Балтиморе и оттуда отправятся в Истгемптон на моторной яхте.

— Там в вашем распоряжении будет вилла, снятая на имя дипломата из ООН: я гарантирую вам полную безопасность и инкогнито. Теперь скажите, Ирвин, когда в Белом доме обнаружат исчезновение документов?

— Не знаю: я нахожусь в отпуске по болезни. Текущие дела ведет мой секретариат, но ведомство Клейборна может получить доступ к моим документам — хотя бы для того, чтобы уничтожить их. Президент распорядился недвусмысленно: не было ни клонирования, ни рождения, ни попытки контакта с Джимми.

— Тогда я предлагаю публичное выступление во время воскресной службы. С 9.30 до 10.00 — это мой прайм-тайм, рейтинг доходит до 40 процентов. При хорошей раскрутке предстоящего события…

— Никакой информации до передачи, ради безопасности Джимми. Появившись на экранах, он станет достоянием всего человечества — это Белому дому не по зубам, спрос будет только с меня. А вот после того, как эта бомба разорвется в прямом эфире, хорошо бы ему высказаться в печати, на следующий же день… Если есть надежный журналист…

— Дуглас Трентон из «Нью-Йорк Таймс». Эксклюзивное интервью в воскресенье перед службой, эмбарго до утра понедельника — я готов за него поручиться.

— Нет, — вдруг сказал Джимми.

Пастор уставился на него, осекшись на полуслове, как раз когда самолет вырулил на взлетную полосу. Он недоумевающе поднял бровь и с тревогой спросил тоном одновременно снисходительным и угодливым:

— Почему «нет», Джимми? Вы что-то имеете против него?

— Ничего. У меня есть другая кандидатура.

Она стоит передо мной, одетая в шерстяное пальто, волосы наспех собраны в рассыпающийся узел. У нее новые очки. Ее запах почти не волнует меня. Я вспоминаю, что со мной творилось от него в последний раз, когда она звонила с заднего сиденья лимузина, не подозревая, что за рулем — я. Узнать, что она пользуется той же туалетной водой, уйдя к другому, — это оказалось больнее всех картин, которые я рисовал себе, представляя их вдвоем. Теперь все иначе. Нет, мои чувства не изменились, изменился я сам. В жизни того, кем я стал, для нее больше нет места, я не имею права оглядываться назад, быть игрушкой страстей человеческих, мне нельзя ревновать, горевать, досадовать на кого бы то ни было. Я смирился с мыслью, что она устраивает свою жизнь без меня, и надеюсь, что по-своему смогу ей в этом помочь. О чем разговор: наша любовь, пусть и несостоявшаяся, неудача для всех и только, подготовила меня к тому, что мне предстоит сделать, лучше, чем все их образования вместе взятые. Я мысленно благодарю ее от всей души и пожимаю ей руку с приветливой улыбкой, как будто она для меня уже прошлое, приятное воспоминание, одно из многих.

— Здравствуй, Эмма.

— Как ты?

— А ты?

Она будто не слышит, снимает перчатки и, сунув их в карман, рассматривает мою четырехмесячную бороду и волосы до плеч.

— Я с трудом тебя узнала.

— Воспринимаю это как комплимент.

— Почему? Я всегда считала тебя красивым.

— Да, правда, ты давно меня не видела. Было время, когда я поправился на сорок фунтов.

— Ну не из-за меня же?

— Отчасти.

— Это лестно. Так что с тобой произошло? — весело продолжает она. — Почему ты выступаешь по телевидению? Победил в конкурсе, придумал новый способ очистки воды? Рассказывай?

— Не совсем, но я хотел дать эксклюзив тебе.

— Здорово. Ты, надеюсь, оформил патент?

— Я сам патент, но это уже не важно.

— Ты молодец, что объявился. Я хотела… в общем, все думала: надо бы тебе позвонить.