Анхель де Куатьэ: Исповедь Люцифера (шестая скрижаль завета)

— Но у тебя молодая семья, — Николай Иванович стал буквально отговаривать — Я рассталась с Виктором, — сказала Саша. — Так что все нормально. Не из-за чего переживать. Поеду, проветрюсь. Даже к лучшему. Куда?

Сашу, и это было уже совсем на него непохоже. — Я бы не хотел, чтобы ты уезжала. Там, вероятно, придется задержаться — дело непростое, специалистов мало.

— Как рассталась? — не понял Николай Иванович.

— Да, Николай Иванович, рассталась, — подтвердила Саша.

— Но это же меняет дело! — Николай Иванович почему-то обрадовался. — Так… Подожди в приемной, мне надо позвонить.

*******

Вприемной было душно. Валентина Петровна — секретарь Николая Ивановича — куда-то отлучилась. Саша подошла к окну и открыла форточку. В комнату ворвался свежий июньский ветер. И в эту же секунду дверь, ведущая в кабинет Николая Ивановича, тихонько скрипнула и приоткрылась. Незадача. Саша на цыпочках подошла к ней, взялась за ручку и потянула на себя.

— Я понимаю, что она соответствует всем требованиям, — донеслось из кабинета — Да. Но теперь не всем. Теперь она незамужняя. Нет, в таком деле может быть и не мелочь! Это очень важно в таком деле!

Саша растерялась. С кем это Николай Иванович обсуждает ее семейную жизнь? Саше было ужасно неловко подслушивать, но почему он говорит об этом с чужим человеком? И о какой командировке идет речь, если имеет значение этот факт ее биографии?!

— Слава, у меня плохие предчувствия, — голос Николая Ивановича дрогнул. — Я тебя просто прошу, по-дружески. Она же мне, как родная дочь. Ты знаешь. Давай найдем кого-нибудь еще. Право, на Сашке свет клином не сошелся! Больше никто не прошел? Как, нет?! Ерунда какая! Ну что значит «она прошла все инстанции»?! Можно подумать, много их было... Нет, Слава, я не верю, что ты не можешь повлиять... Черт! Да, Слав. Да, я переутомился. Да, я возьму отпуск. Поеду. Съезжу на море. Да. Ну а с ней-то как? Нет?.. Черт!

Николай Иванович выругался. Тишина. Саше на мгновение показалось, что она оглохла. Сердце в груди билось так, словно решался вопрос ее жизни и смерти. Кто-то неизвестный, со скрытыми намерениями, определял в это мгновение ее судьбу.

В коридоре раздались шаги. Саша кинулась к секретарскому столу и плюхнулась на стул для посетителей.

— А почему ты здесь? — прошептала Валентина Петровна и озабоченно посмотрела на приоткрытую дверь своего начальника.

Саша пожала плечами: мол, не знаю, чего-то там решают себе — пусть решают.

Валентина Петровна деловито подошла к двери Николая Ивановича, поняла, что тот говорит по телефону, аккуратно закрыла ее и села на свое место.

— Ну ничего, — с важным видом сказала Валентина Петровна, очень любившая Сашу. — Никуда они тебя не пошлют. Верь мне. Не бойся. И что за глупость в конце концов?! Я так Николаю Ивановичу и сказала: «Глупость они задумали. И нечего Сашу в это дело втравливать». Мало ли, что у тебя лучшие результаты по управлению?! Такие кадры беречь надо, а не в авантюры всякие втягивать!

— Валентина Петровна, а что за авантюра-то? — осведомилась Саша, стараясь выглядеть как можно более беззаботной.

— Авантюра? — Валентина Петровна вдруг поняла, что сболтнула лишнего. — Какая авантюра?..

— Ну, вы сейчас сказали про какую-то авантюру? — Саша качнула головой в сторону «прошлого». — Ну, только что?

— Нет, Сашенька. Ничего такого я тебе не говорила. Не путай меня, — Валентина Петровна сделала вид, что у нее вдруг срочно образовались какие-то необычайно важные дела. — Просто... В общем. Я сказала, что надо беречь кадры. И вообще, серьезно ко всему подходить.

Валентина Петровна с показной сосредоточенностью набивала свою докладную папку бумагами, запихивала дрожащей рукой карандаши в коробку, деловито перекидывала листочки на настольном календаре. Трудно было не понять, что она делает это без какой-либо цели, просто для отвода глаз.

Через секунду-другую пульт телефона сообщил Валентине Петровне, что Николай Иванович закончил разговор.

— Так, мне надо к нему! — прошептала она и схватила папку.

Валентина Петровна налетела на Николая Ивановича, когда тот выходил из кабинета — понурый, спавший с лица, даже злой. Папка выпала у нее из рук, и бумаги, подхваченные возникшим в эту секунду сквозняком, словно белые листья, полетели по комнате.

Валентина Петровна смотрела на Николая Ивановича, не отводя глаз. С ужасом ожидая его ответа на свой, не прозвучавший вопрос. Казалось, она и не заметила, что рассыпала бумаги. И Николай Иванович, казалось, тоже этого не заметил.