Анхель де Куатьэ - Возьми с собой плеть (вторая скрижаль завета)

– Бросайте прикидываться, – сказал он по завершении своего обследования. – Ничего у вас нет. Может, и есть слабое сотрясение, но лечение тут одно – постельный режим. А с этим у вас здесь проблем не будет. Мне сказали, что лет двадцать… Так что – отоспитесь.

– Послушайте, а есть такое заболевание или травма – «немая гематома»? – спросил его Илья.

– Есть. Редкая штука, – ответил доктор.

– Что значит – «немая»?

– А значит это, дорогой товарищ, что «вскрытие покажет»…

– Спасибо, – ответил Илья.

– За что, спасибо-то? – не понял его доктор.

– Спасибо за то, что поговорили со мной.

Ну, вы прямо как смертник за общение благодарите… – доктор от недоумения даже поправил очки. – Но вы это… так… того… Может, еще оправдают.

Не оправдают, – ответил Илья и улыбнулся.

– Наймете адвокатов… – не закончив этой заученной фразы, доктор задумался. – Я бы перевел вас в больницу, да у меня оснований нет. Извините.

– Да ладно, не важно, – ответил Илья. – Какая разница, где…

– Ну, вы это… прямо… как-то совсем… – недовольно протянул доктор.

Пока врач ждал, что ему откроют дверь и выпустят, Илья спросил у него:

– Это правда, что все смертники за разговор благодарят?

– Сейчас-то смертников нет, – начал объяснять доктор, – мораторий у нас на смертную казнь. А раньше, раньше – да. Часто благодарили. Не знаю, почему. С тоски, наверное.

– А может быть, на пороге смерти человек что-то важное понимает для себя? Вы так не думаете?

– Мокрушники эти? – ухмыльнулся доктор. – Да куда им!

Тут доктор осекся. Его лицо исказила комичная гримаса – он словно бы извинялся перед Ильей. Мол, вас не имел в виду. Мало ли что бывает. Извиняюсь.

– А я думаю, понимают, – тихо, но уверенно сказал Илья.

*******

За стенами камеры тем временем кипела работа. Катя передала информацию в службу безопасности Ильи. Те включили все возможные рычаги, но дело стопорилось. При наличии столь серьезных «доказательств», никто не мог отдать распоряжения об освобождении Ильи из-под стражи.

Был организован дополнительный допрос всех свидетелей ДТП, случившегося на Садовом кольце. Лаборанты вышли в субботний день на работу. Кровь, найденная в машине Ильи, соответствовала группе крови погибшего молодого человека и не соответствовала группе крови погибшей девушки.

Но оставались показания Кирилла, а сам Кирилл благополучно пропал. Его розыск не давал никаких результатов. К делу подключились заинтересованные высшие чины силовых ведомств. Адвокаты Ильи подготовили необходимые бумаги с требованием о его немедленном освобождении. Работа кипела, а результатов – ноль.

Данила позвонил Кате на мобильный в начале седьмого:

– Алло! Катя, это Данила.

– Данила? – Катя пыталась припомнить, где она слышала этот голос.

– Да, Данила. Сегодня утром, у Ильи. Помните?

– Ах, да! – поняла Катя. – Конечно. Ну, как вы?

– У меня к вам две просьбы, Катя. Отправьте машину «скорой помощи» с реанимационной бригадой к месту заключения Ильи, – попросил Данила.

– А что… Что с ним?! – перепугалась Катя.

– Долго объяснять. Сделаете, ладно? И второе. Сейчас я привезу девушку – свидетельницу. Она из тех, что были вчера в доме у Ильи. Ее уже допрашивали вместе со всеми, но она не рассказала, как дело было.

– А как дело было?!

– Это Кирилл ту девушку убил. Убитая тоже должна была к Илье ехать, но заартачилась. И Кирилл… Ну, в общем, у следствия теперь будет другой обвиняемый.

– Кирилл?! – Катя не верила своим ушам.

– Да. И кстати, у него «шенген», сегодня утром он улетел в Германию. Но показаний этой свидетельницы, я думаю, будет достаточно. Организуете врачей, ладно?

– Да…

В трубке раздались гудки. Катя, целый день державшая себя в руках, разрыдалась. И с этими слезами из нее выходила вся боль, вся мука и все отчаяние последних четырех лет. Она плакала и плакала, а ее губы шептали: «Возьми с собой плеть… Возьми с собой плеть… Возьми с собой плеть».

Это ужасное, довлевшее над Катей проклятье, наконец, оставляло ее. Гнойный нарыв прорвался. До сих пор она покорно сносила его присутствие. Но вот долгожданное освобождение. Она ощущала его буквально на физическом уровне.

Когда-то она хорошо знала Илью. Он был ее миром – загадочным и, одновременно с этим, абсолютно понятным. За каждым словом, жестом, поступком Ильи, она видела вовсе не то, что замечали другие люди.

Она видела его человечность и его готовность прийти на помощь. Но он помогал только тем, кто в этом действительно нуждался. Она понимала, почему он так требователен к своим близким – он помогал им расти, он хотел, чтобы они верили в себя и в свои силы.