Эрленд Лу - У

С помощью Кима я составил кратенькую подборку и послал ее в средства массовой информации. В нее входит заметка о наших планах, а центральное место занимает фотография, где мы с Мартином сняты рядом с глобусом. Добавив несколько добрых слов о себе, я скрепляю весь материал нарядной скрепкой. Еще в начальной школе мы поняли, что подходящая скрепка — тот завершающий штрих, который во многом определяет общее впечатление. Да! Начальная школа — это вам не чепуха на постном масле.

Отклики не заставили себя ждать. Уже на третий день позвонили с Норвежского государственного радио и попросили об интервью. Я бесстрашно согласился. Объяснил про лед и коньки и почувствовал, что меня в общем и целом принимают вполне всерьез. И тут вдруг говорят, что связались с Тенерифе, на линии Тур Хейердал. Сам Хейердал! Голос, несомненно, его. Мне предлагают задать ему вопрос. Я вспотел, но взял себя в руки и спросил, не кажется ли ему несправедливым, что в мире все открыто и описано даже то, что еще не было описано в его время. Хейердал не соглашается. Он считает, что осталось еще множество неоткрытых вещей.

— Что нам искать? — спрашиваю я.

Хейердал отвечает, что все прячется под землей.

— Копайте землю, — говорит он. — Там все зарыто.

Я пишу на листочке: «заступы» и киваю. Надо будет покопать.

— Тебе было страшно на «Кон-Тики»? — спрашиваю я.

Он говорит, что так верил в свой проект, что совсем не боялся. Но вот то, что и остальные ничего не боялись, это, как он считает, было особенно замечательно.

На этом интервью закончилось, а меня так и распирает от вопросов. Вот как оно теперь! У средств информации нет времени, чтобы углубляться в тему и как следует поговорить. Им пора переходить к следующему номеру программы. И затем к следующему. Нужно дать музыку. Люди хотят слушать музыку. Такую, чтобы можно было подпевать.

Вернувшись домой, я вдруг сообразил, что Хейердал не стал комментировать мой проект. Мне неизвестно, хороший это знак или дурной. Может быть, он почувствовал угрозу себе. Может быть, он понял, как гениальна и нова моя теория, и старается ее замолчать. Ишь он хитрец, этот Хейердал!

Радиоинтервью очень помогло. Из холода я попадаю в тепло. Могучие крылья массовой информации возносят меня вверх, и уже вскоре после передачи мне звонят из музея «Кон-Тики» с предложением одолжить мне их спутниковый телефон. Им он все равно не нужен. И моя теория тронула их за живое. Они считают, что она очень смелая. Очевидно, она неправильна, говорят они, но их радует, что я решил заняться вопросом миграции в области Тихого океана. Что бы ни делалось, это лучше, чем ничего. В музее «Кон-Тики» нашу затею сумели оценить. Мы договариваемся о встрече.

Мы с Мартином отправились на край города покупать панели с солнечными батареями. Мы обходим магазины, перечень которых заполняет желтые страницы. В каталоге они все кажутся абстракциями, но тут, на окраине, обнаруживается, что они реально существуют. У них есть фасады и прилавки. Они есть в действительности. За прилавками стоят живые люди. Утешительное зрелище. Живое олицетворение того, что абстрактно представлено в желтых страницах, оказывается грузноватым мужчиной, который все время говорит по телефону (действие желтых страниц), излучая доброжелательство. Он показывает нам, что у них есть. Дает объяснения про солнечные батареи. Мы говорим, что нам нужно питание для портативного компьютера и спутникового телефона. Вот и все. Наш консультант производит на бумажке какие-то расчеты. Нам потребуется в день столько-то энергии, следовательно, нам нужно столько-то ампер, а в Тихом океане этих самых ампер навалом. Дело только за тем, чтобы их как-то извлечь. Консультант, очевидно, считает, что, если солнце зря светит целыми днями на море и песок, в этом нет ничего хорошего. Бесполезное солнце. Он отыскивает нужную нам панель, присоединяет необходимые провода и желает нам на прощание удачи.

С помощью Мартина я покупаю еще и портативный персональный компьютер, маленький и изящный. Я выслушиваю объяснения про необходимые нам байты и герцы. На нем я могу записывать все мои научные заметки, а также поддерживать связь с окружающим миром посредством спутникового телефона. Это, может быть, еще и не совсем то, что называется мультимедиа, но близко к ним.

Вечером я упражняюсь на компьютере, и мы с ним скоро находим общий язык, хотя включенный в его программу запас слов, как мне кажется, несколько бедноват. Так, например, он предлагает мне заменить «эякуляцию» на «эвакуацию», а «неприятно» на «приятно». А почему бы и нет? «Приятные» вещи звучат гораздо позитивнее, чем «неприятные». А такому слову, как «эякуляция», вообще не место в статье о миграции в области Тихого океана. Оно выскочило у меня как случайная опечатка.