Эрленд Лу: У

Я не уверен, что хорошо усвоил все, что нужно, из наследия предшествующих поколений. Если сейчас черед за мной, то я не знаю, что и делать. А вот настал ли мой черед? Откуда мне знать, мой нынче черед или нет? Никто не просил меня подставить плечо. Если я вдруг заболею, это вряд ли заметно скажется на валовом национальном продукте. Я ничего не решаю. Я здесь живу и просто стараюсь быть не хуже других. Смотрю, что бы мне такое построить. Ну что же мне строить? Все уже сделано до меня.

А что такого построили мои друзья?

Боюсь, и у них не найдется ничего, чем можно особенно похвалиться. Один из моих знакомых построил хижину в Сёрланде. В ней он провел лето. Другой создал киноклуб. Киноклуб работает неплохо. Люди ходят туда и смотрят кино. Им нравится. Девушка, которую я немного знаю, открыла кафе. И, насколько мне известно, продолжает в нем работать.

Я и мои сверстники.

Мы выросли на текстах вроде таких:

Должно быть, это на нас как-то повлияло. Мы не признаем авторитетов. Мы ходим на вечеринки. Ведем разговоры. Смеемся. Учимся в университете. Мы считаем положение на рынке жилья безнадежным. Мы много чего считаем. У нас много общих друзей. Врагов у нас нет.

Иногда мне кажется, хорошо бы обзавестись злонамеренным недругом, он бы без зазрения совести разрушал наше имущество и время от времени становился угрозой для нашей жизни. Чтобы он был настоящее исчадие ада! Коварный враг, засевший где-то в лесной чаще. Враг, которого нам захотелось бы поколотить. Собраться и гурьбой отправиться в лес, чтобы побить врага. Заночевать в лесу. Недосчитаться товарища. Пострелять из ружья. Подбирать раненых. Выручать товарищей.

Выручать товарищей.

Потратить год или два на то, чтобы победить недруга. Потом вернуться из леса. Изнуренными и худыми. Веселыми и лохматыми. Может, даже и бородатыми. Шумной толпой пройти по улицам. Обнимаясь на ходу со случайными прохожими. Написать, может быть, стихи о наших матерях. И отцах.

Опасная мысль. Я думаю так только от случая к случаю.

Бах сочинял свою музыку для Бога.

Мы же, если сочиняем музыку, то лишь ради того, чтобы нам дали потрахаться. Или ради чего-нибудь вроде.

Мы те, кто не строил Норвегию.

Вот кто мы такие.

Живется мне хорошо. В Норвегии.

У меня есть все необходимое и вообще полный порядок. Никто мне не угрожает извне. Процентные ставки то повышаются, то понижаются, но, по моему ощущению, меня это вроде бы не касается. Я не брал кредитов. Я еще не решил устраивать свою жизнь основательно, снимаю в столице квартиру. Дешево и сердито. Сегодня я тут увидел в «новостях», что курс акций за несколько часов упал так низко, как не падал уже несколько лет. В Норвегии и во всем мире. Я видел, что у брокеров взмокли от пота рубашки. Они сидели на своих рабочих местах с видом полного отчаяния. На их взгляд, дела обстоят так скверно, что дальше некуда. Диктор назвал это «черным днем». А я ничего такого не заметил. И потел не больше обычного. Для меня день был хороший. День как день.

Мне Норвегия нравится. Я здесь родился. Здесь ходил в детский сад, учился в школах. Выучился всему необходимому, чтобы более или менее встраиваться в человеческую жизнь. Ходил в походы по лесам и горам. Со своим классом. Повидал, как трудятся муравьи. Повидал деревья хвойные и лиственные. И я благодарен. Не знаю точно кому. Должно быть, за все. Да, многое можно бы и улучшить. Это уж как всегда. Но все слишком запутанно. Я голосую за ту партию, которая, как мне кажется, ближе всего отражает мои взгляды и мысли. Такой порядок неплохо придуман. Получается, я тоже как-то участвую, без меня не обходится.

Но каков же мой вклад? Что я должен построить?

Я читал об организации под названием «Мы — строители Швеции». Она состоит из людей, которые ощущают, что они-то и построили Швецию, и, когда им не нравится какое-нибудь постановление риксдага, они что-нибудь взрывают. Они чувствуют себя хозяевами Швеции. Раз они ее построили, то имеют право ее взорвать. Я в общем-то могу понять, что в такой позиции есть своя логика, и вижу ее притягательность. Но я-то ведь ничего особенного не построил ни в Швеции, ни в Норвегии. Поэтому не мне тут и взрывать. У меня даже нет полного права возмущаться, когда не все идет так, как следовало бы, на мой взгляд. Я ничего выдающегося не сделал, и потому не мне тут хлопать дверьми. Такое у меня ощущение. Вокруг идет налаженная жизнь, и не благодаря мне, а вопреки. Это не очень приятно. Я хочу тоже что-нибудь совершить. Что-нибудь эдакое для Норвегии. В виде гостинца. В знак благодарности. А то как же! Живу себе припеваючи, материально хорошо обеспеченный. Если заболею, меня будут лечить. Я не жалею, что с меня берут взносы на здравоохранение. Велика ли потеря — немножко внести за одно, немножко за другое! Авось не обеднею. В Дании, правда, отчисления на здравоохранение еще меньше. Зато у них больше налоги. Против налогов я тоже ничего не имею, отнюдь. Не поймите меня неправильно! Я плачу налоги с улыбкой. Про Данию я упомянул только затем, чтобы показать: я знаю, что в других странах вопросы решают иначе, другим способом. Я в курсе. Читаю, что пишут о других странах. Других культурах. Никто мне не мешает уехать в Данию. Прожив там определенное время, я даже могу получить датское гражданство. И пожалуйста, наслаждайся дешевыми медицинскими услугами. Но зачем мне это?!. Мне больше нравится Норвегия. Очень уж Дания правильная и плоская! И все девушки больны раком легких.