Хелен Девитт - Последний самурай

Около 12:30 он, жуя бутерброд, прошел мимо окна на первом этаже. У меня в рюкзаке было четыре с арахисовым маслом и джемом, два с бананом и мармайтом и пакет чипсов. Я съел бутерброд и почитал «Графа Монте-Кристо». В доме больше ничего.

Два дня пропустил. Холодно было, и лило. Потом прояснилось. Я снова приехал и сел на парапет. Взял с собой три бутерброда с арахисовым маслом и джемом, один с арахисовым маслом и медом и бутылку «Райбины».

Опять полил дождь, я вернулся на Кольцевую и остаток дня читал «Графа Монте-Кристо». Можно было заняться аэродинамикой, но как-то настроения не было.

Третья неделя мая — типичное английское похолодание. 283 градуса выше абсолютного нуля. Я поехал к дому просто посмотреть. Видел, как отец разговаривал с женщиной наверху, но, что говорили, не слышал. Заставил себя посидеть на парапете на случай, если придется ехать на Северный полюс.

У меня застучали зубы. Такое ощущение, что у Магнуссона был другой текст, не тот, что мне подарила Сибилла; я решил разобрать лишние куски. Потом вспомнил, что на Северный полюс не еду. В доме ничего. Я вернулся на Кольцевую и съел бутерброды.

Четыре дня пропустил, а потом пришлось опять приехать. Посидел на парапете, заставил себя прочесть целую главу по аэродинамике — просто доказать себе, что по-прежнему могу. Съел бутерброд с арахисовым маслом. «Сагу о Ньяле» до сих пор не дочитал. Я вообще мало над ней работал. Глупо тут торчать. Работать невозможно, надо либо что-то делать, либо поехать туда, где можно работать. Глупо уехать, неделю прокуковав под домом на автобусной остановке.

И тут меня осенило.

Попрошу-ка я у отца автограф.

Я приехал назавтра и с собой взял «Отважного Кортеса» в мягкой обложке (это где про балийскую женщину) — купил в «Оксфаме» за 50 пенсов. Еще взял Brennu-Njáls saga, Магнуссона, Гордона, книгу о преобразованиях Лапласа и книгу о съедобных насекомых, которую библиотека продавала за 10 пенсов. До конца дня можно кататься по Кольцевой. Вряд ли я надолго; сделаю, и покончим с этим.

Я приехал к дому в 10:00. На первом этаже открыто окно; там тихонько разговаривали. Я постоял у стены и послушал.

Ты точно не хочешь пойти? Ты же с ними почти не видишься.

Это как-то не мое. Если начну зевать от скуки, выйдет неудобно, а если мы еще что-нибудь придумаем, они на меня разозлятся. Тут одна проблема — ты-то не обидишься?

Да я не обижусь, мне просто кажется, хорошо бы тебе с ними побыть.

Я побуду, но они же учатся всю неделю. Они уже придумали, на что потратить выходные. Это же не конец света.

К дому подъехала машина, и оттуда вышли трое детей.

Машина уехала.

Дети поглядели на дом.

Ну, пошли, сказал один.

И они зашагали по дорожке. Открылась дверь. Прямо за дверью поговорили. Дети снова спустились по ступенькам вместе с женщиной, которую я уже видел. В дверях стоял мужчина.

Когда вернетесь, сходим в «Планету Голливуд», сказал он.

Они сели в машину и уехали. Он закрыл дверь.

Я устал бродить туда-сюда по улице и на эту дверь смотреть. Не хотел опять уходить. Устал сомневаться, удачный ли сейчас момент. Устал раздумывать, не лучше ли помешать ему сейчас, пока он не сел работать.

Я подошел к двери и позвонил. Минуту подождал Отсчитал еще минуту, отсчитал две. Постучался и опять отсчитал минуту. Если не откроет, я уйду. Если и дальше стучать и звонить, он рассердится. Прошло две минуты. Я повернулся и зашагал по ступенькам.

На третьем этаже открылось окно.

Минутку, я сейчас спущусь, крикнул он.

Я вернулся к двери.

Прошла пара минут, и дверь открылась.

Что вам угодно? спросил он.

Волосы у него темные, с проседью; лоб исчерчен глубокими морщинами; в бровях седые волоски, а глаза большие и светлые, немножко похож на ночного зверя. Голос довольно высокий и тихий.

Чем могу быть полезен? спросил он.

Я услышал себя: Я за конвертом для «Христианской помощи».

Я его что-то не вижу, ответил он, не оглянувшись. И вообще-то, мы не христиане.

Это ничего, сказал я. Я и сам еврейский атеист.

Ладно, я тогда спрошу, сказал он, уже улыбаясь. Если ты еврейский атеист, зачем собираешь деньги для «Христианской помощи»?

Меня мама заставляет, сказал я.

Но если ты еврей, у тебя же и мама должна быть еврейка? сказал он.

Она еврейка, сказал я. Поэтому не разрешает мне красть у еврейских благотворителей.

Сработало как часы. Он беспомощно рассмеялся. Сказал: Может, тебе в «Помощь комиков» [96] «Помощь комиков» ( Comic Relief, с 1985) — британская благотворительная организация, основанная писателем-юмористом Ричардом Кёртисом и комиком Ленни Генри для помощи голодающим Эфиопии: организация проводит благотворительные телемарафоны: ее фирменный знак — клоунский красный нос. податься?