Хелен Девитт - Последний самурай

В общем, я узнал.

Когда я вернулся, Сибилла сказала, что сходит погуляет. Я уже видал у нее такое лицо. В «Скубе» мы наткнулись на подержанную «Историю еврейского народа в эпоху Иисуса Христа» [92] «История еврейского народа в эпоху Иисуса Христа» ( Geschichte des judischen Volks im Zeitalter Jesu Christi, 1886–1890) — четырехтомный труд немецкого теолога и историка Эмиля Шюрера (1844–1910). , роскошный четырехтомник, исправленное и дополненное издание, вышло в начале 1980-х, всего £ 100 — потрясающе, драгоценность за бесценок. Мы продолжительно подискутировали: Сибилла говорила, что «История» мне просто необходима, а я говорил, что мы не можем этого себе позволить, а Сибилла говорила, что это блистательная научная работа, которая должна быть в каждом доме, а я говорил, что мы не можем этого себе позволить.

Я сказал: Ты ведь знаешь, что мы не можем себе позволить «Историю еврейского народа в эпоху Иисуса Христа». Сибилла сказала, что идет в «Грант и Катлер». Я сказал, что мы не можем себе позволить ходить в «Грант и Катлер», а Сибилла сказала, что я могу не ходить. В прошлый раз, когда Сибилла ходила в «Грант и Катлер» одна — я даже вспоминать не хочу, что было в прошлый раз, когда Сибилла ходила в «Грант и Катлер» одна. Я сказал, что, пожалуй, тоже пойду.

Ты прав, сказала она. Мы не можем себе позволить

и включила компьютер и с ногами забралась в кресло и так и сидела и не делала ничего

Я подумал: бред какой-то. Я подумал: Кому какое дело, что не так с лордом Лейтоном? Надо отсюда выбираться. Но я так и не выяснил, где она прячет конверт.

Надо было сделать что-нибудь, и я на велике сгонял в видеопрокат «Блокбастер» — может, найду чего. И в конце концов нашел.

Вернулся домой. Сибилла так и сидела в кресле. Я сказал: Я тебе кассету принес, и сунул кассету в видак, и включил.

Появились и исчезли угрозы насчет авторских прав.

Сибилла подскочила.

ООООЙ, сказала Сиб, Высокие Мужчины в Узких Джинсах!

Чего? сказал я.

Я СТО ЛЕТ этого не видела, сказала Сиб.

На коробке написано, что это вестерн по мотивам «Семи самураев», я подумал, тебе понравится.

ПОНРАВИТСЯ! сказала Сиб. Я его ОБОЖАЮ. Ты же ЗНАЕШЬ, как я люблю актерскую школу Тайрона Пауэра.

Отвезти назад? спросил я.

Но было поздно. Сиб примостилась на подлокотнике, напружинилась, как терьер на охоте за мячиком. Мячик летит, взлетает терьер; терьер ловит мячик, терьер лает как ненормальный, еще час терьер рычит, едва пытаешься отнять мячик, + скулит, если никто на него не смотрит. Едва началось кино, Сиб, исходя злорадством, запустила когти в какую-то деталь, из-за которой оно и рядом не стояло с «Семью самураями», и следующий час почти без пауз извергала комментарии потоком, прерываемым лишь диким хохотом при каждом появлении наймита из актерской школы Тайрона Пауэра + редкими паузами, в которых мне полагалось возражать, чтоб она поспорила еще. Может, в фильме были диалоги — если и были, я их не расслышал.

Бриннер начал вербовать людей.

Трудная задача, сказала Сибилла. Нелегко найти столько высоких мужчин в узких джинсах.

Ты когда-нибудь замолчишь? спросил я.

Прости, сказала она и замолчала.

Тебе ВООБЩЕ НИЧЕГО тут не нравится? спросил я.

Как ты мог подумать? сказала Сиб. Не ОДИН, а СЕМЬ высоких мужчин в узких джинсах это же просто ВЕЛИКОЛЕПНО.

Ладно, сказал я.

И все так просто, сразу видно, кто охотник за деньгами, потому что он пузатый.

Ладно, сказал я.

Злодей коротышка, сказала Сиб. Голодающие крестьяне толстые. Будь они высокие и худые, зритель бы запутался.

Я смотрел в экран и не отвечал.

Джеймс Кобёрн, сказала Сиб. Очень люблю Джеймса Кобёрна. И Илай Уоллак замечательный. И к тому же один из минусов «Семи самураев» в том, что актеры ни малейшего понятия не имеют о восточной загадочности. Мифунэ БЕЗНАДЕЖЕН, и остальные не лучше. Симура, Кимура, Миягути, Тяки, Инаба, Като, Цутия — грустно смотреть. И, только видя Высоких Мужчин в Узких Джинсах, понимаешь, как ограничивала Куросаву невозможность прибегнуть к гению Чарлза Бронсона. Будь у него актер с лицом как японская гравюра, кто знает, чего бы он достиг…

Я пытаюсь смотреть кино, сказал я.

Больше ни звука, сказала Сиб. Я нема как могила.

И я вдруг понял, где она прячет конверт.

Сколько себя помню, Сиб изнывала по «Птолемеевской Александрии» Фрейзера (блистательная научная работа, которая должна быть в каждом доме). В публичных библиотеках (во всяком случае, известных нам) ее нет, но порой мы натыкались на нее у букинистов и потом ежедневно ходили в гости. Сиб зачитывала прекрасные сноски об Эратосфене (который измерил окружность Земли); или о поэме Ликофрона «Александра» — она вся от имени Кассандры, обуреваемой пророческим неистовством, и до того невнятна, что ученые не разобрались, отчего им так трудно — то ли текст искажен, то ли Кассандра совсем рехнулась; или о Никандровой «Териаке» — длиннющей поэме про змей гекзаметром. Книга всегда стоила заоблачно, и рано или поздно ее покупал кто-нибудь побогаче нас.