Вернер Гайдучек - Современная повесть ГДР

У мальчика забилось сердце, но он напустил на себя равнодушный вид. Они шли по булыжнику. Дома справа и слева выглядели заброшенными. Новые строения были даже не оштукатурены. От ручья несло клоакой, а раньше, по утверждению стариков, здесь ловились форели, но потом туда стали спускать воду из красилен, сточные воды и всевозможные отбросы. Мутная вода неслась в неизвестность через кустарники и бетон по треснувшим трубам. В этот час как раз заканчивалась воскресная месса в Мариенкирхе, которая стояла на той стороне переулка, на склоне, поднимавшемся террасами. Оттуда доносились звуки органа. Мальчик казался себе безнадежно порочным. Будь то всего несколько лет назад, он выходил бы сейчас из церкви, стараясь попасться на глаза преподавателю катехизиса, чтобы заслужить «отлично» по закону божьему. А сегодня он шел по этой улочке к «Скальному гроту», откуда начиналась настоящая жизнь.

Дом, в котором первый этаж занимал «Скальный грот», весь был покрыт подтеками и разводами. Окна, маленькие и узкие, запотели, внутрь заглянуть было невозможно. На улицу доносились запахи пива, подвальной сырости, отхожего места, несло супом из потрохов. Настоящий мужской запах, подумал мальчик. Через темную прихожую коридор вел мимо выкрашенного гудроном писсуара ко входу в зал. За отдельными столиками сидели несколько человек, все больше пожилые мужчины. В углу, отгороженном гардеробными вешалками, скучала крашеная блондинка в юбке, плотно обтягивающей бедра. Она мельком взглянула на вошедших. Мальчик покраснел и встал рядом с господином Нечасеком к маленькому круглому столу.

Господин Нечасек заказал для себя черный кофе: «Посмотрите, как прожигатель жизни пьет кофе», а для мальчика — суп из потрохов. Это задело мальчика, он вспомнил мать. Если бы она только знала, где он сейчас! Но она же не знает. Мальчику стало дурно от запаха супа, белого рубца с короткими ворсинками, от кусков требухи, и он завидовал господину Нечасеку, перед которым стояла чашка ароматного кофе и стакан чистой воды.

— Так вот, — обратился к нему господин Нечасек, — дело обстоит так: идею со стрелковым ферейном мы оставляем. Это совершенно излишне и, кроме того, стоит денег. Я тут, между прочим, подыскал для вас одну знакомую. Она замужем, а для начала всегда лучше замужняя женщина: если что случится, за спиной всегда есть муж. Более подробно я объясню вам позже. Это для вас самое удобное, молодой человек. Вы приходите, осматриваетесь, делаете, ну вы сами знаете что, платите, уходите. Без дополнительных расходов, без этих фиглей-миглей и без уговоров: «Могу ли я вас попросить на танец», а потом вдруг в саду идет дождь. Нет, я за ясные отношения. Ваша жизнь — это ваша жизнь, ваши деньги — ваши деньги, а они здесь на своем месте ради своего дела. Вначале я вам одолжу, позже вы сможете мне их отдать. А если раньше не получится, я подожду до тех пор, пока вы не начнете работать.

Мальчик давился, запихивая в себя суп из потрохов. И почему я, собственно, его ем, думал он, злясь на самого себя, только потому, что он мне его заказал? Он смотрел на Нечасека сощурившись, полными отвращения глазами. Теперь я вспомнил, кого мне напоминает этот господин Нечасек. Как я мог быть столь слеп! Мужчину с кошками. Да, он выглядит совсем иначе, но похож на того, с кошками.

Это было осенью прошлого года. Мальчик сидел с ребятами на берегу реки, за спортплощадкой. Мимо проходил мужчина с джутовым мешком за плечами. В мешке что-то барахталось. Мужчина сел рядом с мальчиками и бросил мешок в воду, подождал, пока тот уйдет под воду, и вытащил его за веревку на берег.

— Смотрите, — сказал он, — и учитесь, этим можно заработать немного денег. Топить кошек.

Он вытянул мешок с еще живыми кошками из воды и опять бросил его в реку. Вновь вытянул на берег.

Самый младший начал плакать.

— Надо уметь сдерживать себя, иначе ты не настоящий парень, — сказал мужчина.

Мальчик смотрел на происходящее с ужасом. Но он смотрел. И опять мешок в воду, и вновь наружу. Один парнишка убежал.

— Слабак! — крикнул мужчина. — Кто хочет попробовать?

Никто не тронулся с места.

— Маменькины сынки, — хмыкнул он и в этот раз дольше продержал мешок под водой, но, когда вновь вытянул его, животные были еще живы.

Мальчик поймал взгляд мужчины, и ему показалось, что тот делает все это не из-за кошек, а чтобы помучить ребят. Ему стало страшно, и он убежал. Было нестерпимо плохо, хотелось выдавить из себя все наружу, но он не мог, как ни сжимал желудок. Он забился в кусты. Что это был за человек, на что он был способен? Такие, как он, таили в себе опасность. Они несли опасность всем людям. Мальчик страшился жестокости этого незнакомца и в то же время думал, что это сильный мужчина, такой, который умеет заставить других делать то, чего сами по себе они не желают. Ты сопротивляешься, но потом делаешь это. Мальчика охватил страх перед такой силой. Он знал, что всегда будет ей повиноваться. Он представил себе руки, которыми мужчина бросал кошек в воду и опять вытягивал их из воды. И представил себе, как этими руками тот касается женщин. Он хотел отогнать от себя это видение и вспомнил Эриха. Эрих никогда бы не смог топить кошек. Он никогда не смог бы мучить других. Эрих никогда не будет убийцей, хоть у него и есть револьвер. И поэтому они убьют его. Те, другие, убивают быстрее и лучше. Убийство — их ремесло. Они этому нигде не учились, этому не научишься, просто это вошло в их плоть и кровь. Этого нужно хотеть, к этому нужно стремиться, это нужно любить, от этого нужно получать удовольствие, радость, как тот мужчина испытывал радость, топя кошек.