Абдуррахман аш-Шаркави - 19 египетских рассказов

Тогда, Басюуни, ты почувствовал, что девочка Джамалят для тебя все — и мать, и отец, и сестра, и возлюбленная, она твоя дорогая дочка. Наклонившись к ней, ты потрепал ее по щечкам, нежно привлек к своей груди, потом дал ей куруш.

Ты, Басюуни, покупал и приносил ей сладости. Каждый день она приходила к тебе. Ты узнал, что полная госпожа, хозяйка дома, приходится девочке матерью. Рассказывая о дочке, мать называла ее Джамиля Джамалят. Малышка Джамиля Джамалят иногда приводила с собой, Басюуни, детей этого квартала. Ты встречал их радушно, с искренней, идущей от всего сердца приветливостью.

Ты понял, Басюуни, что девочка — любящий и милосердный друг, не знающий разницы между богатым и бедным, счастливым и несчастным, сильным и слабым.

Между тобой и Джамилей Джамалят укрепились узы дружбы. Она плакала, если мать не пускала ее вниз, к тебе.

Тук-так-так.

Тук-так-так.

Случилось это в 1940 году… Шла война между англичанами и немцами. Египет согласился предоставить англичанам свою землю для военных баз и аэродромов, дав тем самым немцам повод совершать ночные налеты на египетские города, вселяя страх в души людей.

Ты, Басюуни, читал в газетах сообщения о битвах, которую вели два сражающихся лагеря в мире. Ты слыхал тогда, что Гитлер бросал тысячи и тысячи людей в электрические печи и мгновенно умерщвлял их.

В те дни, Басюуни, люди спрашивали:

— Почему немцы нападают на Египет?

Один человек объяснил тебе:

— Потому что мы заодно с англичанами, а они враги немцев.

Возникал новый вопрос:

— Почему же мы заодно с англичанами?

Это ставит под угрозу безопасность родины и жизнь ее граждан, но до тех пор, пока мы будем во власти колонизаторов, мы вынуждены им подчиняться.

Тук-так-так.

Тук-так-так.

Печальные тучи плыли над Александрией, и лица людей были не менее печальны, они выражали волнение и страх.

Однажды вечером, когда стрелка часов приближалась к десяти, завыли сирены воздушной тревоги. От этого воя леденела кожа и от страха перехватывало дыхание.

В твою комнату донеслись звуки шагов спускавшихся по лестнице людей, крики женщин, голоса мужчин, плач детей. Ты выбежал из комнаты, чтобы позвать Джамилю Джамалят.

Смуглая худенькая девочка громко ответила:

— Я иду.

Твоя комната служила убежищем для обитателей всего дома, а Джамиле Джамалят принадлежало самое лучшее место в этом тесном убежище.

Когда вместе с другими ты слышал, как на Александрию падали бомбы, казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди. Собравшиеся повторяли:

— О господи, покровитель… Нет бога, кроме аллаха… Спаси, о всевышний.

Басюуни, ты презрел смерть и не поддался гнетущему страху, который, почти касаясь тебя, подавлял волю людей, нашедших в твоей комнате убежище.

Ужас охватил Джамилю Джамалят. Пробив себе дорогу через теснившихся людей, ты в темноте нашел будильник и вернулся с ним к девочке. Чтобы отвести от малышки страх, ты принялся вращать ключик, пока будильник не зазвенел. Ты сказал ей:

— Слушай, какой чудесный колокольчик…

И тебе, Басюуни, удалось отвлечь внимание Джамили Джамалят от взрывов разрушительных бомб.

Через час сирены возвестили об окончании налета.

Заметив, что собравшиеся облегченно вздохнули, Джамалят захлопала своими маленькими ладошками и воскликнула:

— Кончилось… все… все…

Тук-так-так.

Тук-так-так.

На другой день ты вышел из дому, чтобы посмотреть на разрушения, которые принес ночной налет. Рассказывали, что многие рабочие покинули свои жилища у въезда в Александрию, так как этот район часто подвергался налетам авиации. В тот вечер, когда завыли сирены, эти рабочие ехали в трамвае по улице аль-Каббари. Трамвай остановился, все вышли из него и укрылись под навесом, предназначенным для продажи голов скота и потому названным «бойней».

Ты узнал, Басюуни, что бомбы упали на эту бойню, убив всех укрывшихся там людей.

Ты отправился туда, чтобы взглянуть на жертвы, и содрогнулся.

Повсюду лежали трупы; оторванные ноги, руки, пальцы виднелись из-под навеса. А вот слева — чья-то залитая кровью голова.

Разорванные человеческие тела. Кровавая судьба, ужасная гибель.

В тот день, Басюуни, ты узнал, что погибло более двадцати пяти мужчин и женщин.

Начали поднимать рухнувший навес и извлекать трупы. Это оказалось изнурительной и мучительной работой. После этого случая в тебе усилился страх перед войной.

О Басюуни, раньше ты не боялся войны, так как не знал ее последствий. Но увидев обезображенные трупы под навесом, ты понял, что война ужасна. По дороге домой, Басюуни, голова у тебя разрывалась от мрачных мыслей, а душа стонала под тяжестью горестных раздумий. Ты не раз наблюдал на фабрике, как машины жестоко калечили пальцы рабочих, а однажды даже видел, как рабочий упал в бассейн с кипящей водой. Но зрелище жертв под навесом вытеснило из твоей памяти, Басюуни, ужасы, которые ты видел прежде, и заставило тебя почувствовать, что война — это погибель.